Восемь сжатых кулаков взметнулись вверх. Ликанто, видимо, не должен был участвовать в этом голосовании. Хорса нахмурился, потом тряхнул головой и с неохотой поднял свой кулак.
— Раз все сошлись на этом, значит, должен согласиться и я. Но кое-что мне тут не нравится. Что мы знаем про чужестранца? Он может быть сервом или сбежавшим рабом — кем угодно, хотя я по-прежнему думаю, что он — человек Краснобородого. Итак, возможно, благородному воину придется скрестить оружие с низкорожденным.
Кунобар засмеялся и показал пальцем на Блейда.
— Погляди-ка на него получше, Хорса! Разве у него вид слуги или раба? Я скажу — нет! Разрешим ему говорить и увидим сами. Ведь мы знаем, что утверждают друсы: впечатление о человеке создается по его словам. Если он заговорит как раб, я беру свое предложение назад, и пусть с него сдерут кожу.
Ликанто пристально посмотрел на Блейда и кивнул головой.
— Можешь говорить, чужестранец. Но запомни слова не спасут твою жизнь. Ты должен биться с одним из моих капитанов до смерти. Выбирай.
Блейд встал. Он выпятил грудь и принял важный вид. Кунобар вовремя показал ему, как надо произносить речи. Альбийцы любили войну и уважали красивые слова. Блейд не сомневался, что ложь и бахвальство будут иметь успех, если подать их с уверенным видом и в хитроумной упаковке. Что ж, сейчас он покажет им, как нужно говорить!
Не спеша он подошел к камину и повернулся лицом к столу, высоко подняв голову и скрестив руки на могучей груди, его длинная тень протянулась через всю комнату совета. Жрица в углу достала чистый прямоугольник коры и обмакнула кисть в горшок с краской На мгновение Блейд уловил блеск умных старческих глаз в глубине капюшона.
Он бросил презрительный взгляд на капитанов и неторопливо произнес:
— Я чужестранец и мало знаком с вашими обычаями. Но я уже достаточно видел и слышал, так что могу сказать: вы — храбрые люди, но я редко встречал подобное сборище глупцов!
Рев и проклятие было ему ответом. Хорса начал приподыматься из-за стола, повторяя: «Ты посмел, бродяга? Ты посмел на совете…» Ликанто молчал, но выглядел озадаченным. Кунобар замахал рукой, пытаясь установить тишину.
— Спокойно, Хорса! Мы разрешили ему говорить — так пусть говорит, что хочет. Он не уйдет от расплаты.
— Это точно, — прорычал Хорса, усаживаясь на место.
Блейд иронически усмехнулся.
— Если бы я оказался на месте этого Геторикса, которого вы зовете Краснобородым, то ваши головы уже красовались бы на копьях. Вы сидите здесь и болтаете как старухи, а он приближается с каждым часом. Один советует прикончить меня, другой боится разгневать принцессу и ее отца. И вы ничего не делаете! А самый большой глупец здесь — ты, король, — Блейд ткнул пальцем в Ликанто. — Ты властелин, который не пользуется властью! Ты оставляешь безнаказанной дерзость своих вассалов. И не только здесь, в этой комнате, но во всем городе. Я видел, как твои люди пьют, играют в кости и таскаются за шлюхами, вместо того, чтобы точить мечи. В Сарум Виле царит беспорядок, а ты сидишь, уткнув нос в рог с пивом. Твоя армия сборище хвастунов и пьянчуг, и на месте Краснобородого я опасался бы ее не больше, чем толпы женщин. Правда, в отличие от женщин, этот сброд не годится даже для того, чтобы поразвлечь бойцов Геторикса.
Блейд перевел дух и решил, что пора переходить ко второй части речи. Умерив мощь своего голоса, он обратился прямо к королю:
— Ты слышал, что в своей далекой стране я слыл мудрым человеком может быть, даже колдуном. И это верно — если колдовство означает умение использовать свои мозги. Я могу показать вам военные хитрости, о которых Краснобородый никогда не слыхал. Я могу обучить вас искусству сражений. Я могу победить этого разбойника — и сделаю это! Но раньше я убью человека, которого выберу для поединка. Говорю тебе, король, что наша схватка — только потеря времени. Но ты хочешь, чтобы я дрался, и я буду драться — с человеком по имени Хорса! И я прошу Кунобара Серого быть моим помощником в поединке.
В комнате воцарилось напряженное молчание; все уставились на Блейда. Он шагнул к Хорсе и плюнул ему под ноги.
— Я сказал, что выбираю тебя! Если только твоя кровь не слишком жидкая, тогда я выберу другого.
Хорса с ревом вскочил и начал молотить по столу огромными кулаками. Его лицо, широкое, грубое, исказилось от ярости.
— Ты! Жалкий шпион! Раб и торговец женщинами! Вшивый сын шлюхи, зачавшей от козла! Ты посмел так говорить со мной? С Хорсой, лучшим бойцом в Альбе?! Порази меня Тунор, если этой ночью я не заставлю тебя сожрать собственную печень!
Блейд холодно улыбнулся. Своей первой цели он уже достиг, спровоцировав безрассудный гнев противника. Но в костер можно было подбросить еще дров.
— Если ты, Хорса сражаешься так же хорошо, как говоришь, то я уже мертвец.
Он рассмеялся и опять плюнул на пол перед Хорсой.
В комнате поднялся гвалт. Молчала только старая жрица, непрерывно работавшая своей кисточкой. Кому предназначались эти записи? Кто будет читать о странных, невероятных событиях, что происходят здесь, сейчас? Даже среди возникшего хаоса Блейд поймал себя на мысли, что он был бы не прочь познакомиться с этими неведомыми читателями.
Тем временем Ликанто попытался навести порядок, замолотив по столу пустым рогом. Капитаны опустились на скамьи — все, кроме Хорсы, который остался стоять, злобно сверкая глазами на Блейда. На губах у альбийца выступила пена, и Блейд понял, что довел его до бешенства берсерка. Да, убить Хорсу будет нелегко.
Королю пришлось почти кричать, чтобы Блейд мог услышать его слова. Ликанто говорил громко и резко, но в тоне его слышалось невольное уважение к чужестранцу.
— Ты сделал свой выбор, и мы согласны с ним. Скоро ты будешь сражаться с Хорсой Но должен сказать тебе, губы Ликанто скривились в усмешке, — что Хорса не лгал и не хвастал. Он действительно лучший боец в Альбе; он — Хорса Дробитель Черепов, сделавший вдовами больше женщин, чем сам Тунор.