Но как весь ужас положения не доходит до мухи, пока она не перейдет критическую черту, так и курильщики не осознают, что они в никотиновой ловушке, пока не обнаруживают себя прочно сидящими на крючке. Действительно, многие курильщики живут и умирают, даже не понимая, что они наркоманы. Они убеждены, что держат ситуацию под контролем и курят только потому, что им это нравится. Лишь когда курильщики пытаются бросить, им становится ясно: они в ловушке.
Бросить никогда не поздно?
Некоторые курильщики продолжают утверждать, что им нравится курить, и мнят себя крутыми, как кинозвезды. А другие признают себя жалкими наркоманами. Как определить, что здесь иллюзия, а что реальность?
С годами большинству курильщиков перестает нравиться собственный имидж, они начинают относиться к себе как к наркоманам. Иначе не бывает.
Признав себя наркоманом, вы сумеете увидеть иллюзию. Вас уже не обманут уверения, что курильщик испытывает истинное удовольствие и оказывает себе поддержку, и вы обнаружите, что бросить курить легко. В этом отношении насекомоядное растение превосходит никотиновую ловушку. Муха замечает, что попала в ловушку, когда уже становится слишком поздно.
А когда мы осознаем сущность никотиновой ловушки, БРОСИТЬ ЛЕГКО!
Изощренная особенность никотиновой ловушки состоит в том, что она превращает вас в собственного тюремщика, и в этом же ее недостаток. «Легкий способ» вручает вам ключ от «тюремной камеры».
Теперь вам остается лишь понять, как им воспользоваться.
Для этого надо повторить в обратном порядке весь процесс, который когда-то привел вас в ловушку.
И поскольку представления, превратившие вас в узника, на самом деле иллюзии, вы будете свободны, когда избавитесь от них. Для этого достаточно поверить в прекрасную истину:
Как только вы поймете и примете это, у вас раз и навсегда пропадет чувство, будто вы чего-то лишились. Думаете, проще сказать, чем сделать? Отнюдь, если применить правильный подход. Задумайтесь вот о чем: если вы не наркоман, сидящий на героине, сама мысль о введении героина внутривенно наверняка наполняет вас ужасом. Зачем, по-вашему, героиновым наркоманам тыкать в себя иголками? Вы завидуете им? Разумеется, нет! Наоборот, сочувствуете. Так почему же их зависимость вы воспринимаете по-другому? Может быть, потому, что их представления чудовищно искажены действием наркотика? Некурящие тоже видят курильщиков в совершенно ином свете.
За год только в Великобритании героин убивает около тысячи человек. А никотин – более 110 тысяч.
Я помню, скольких трудов мне стоило подниматься с постели каждое утро, когда я был курильщиком, помню это гнетущее ощущение апатии. Помню шершавый бурый налет на языке. Помню ощущение удушья от первой сигареты за день, помню хрипы, кашель и носовые кровотечения, которые вызывало курение. Когда-то я даже гордился тем, что никогда не болею простудами.
«У меня в легких микробы не выживают, там все насквозь прокурено», – шутил я. Но на самом деле курение вызывало у меня такие застойные явления, что каждое утро я отхаркивал столько мокроты, что понятия не имел, простужен я или нет. Помню, каждое утро я видел над собственной верхней губой бурое пятно. Несмотря на все попытки стереть его, я добивался только одного: пятно из бурого становилось красным. Однажды друг, с которым мы всю ночь играли в покер, спросил, не отпускаю ли я усы. И он страшно смутился, когда при близком рассмотрении обнаружил, что над губой у меня всего лишь никотиновое пятно. Незачем говорить, что кое-кто из присутствующих смутился куда сильнее.
Но и этот случай не помог мне бросить курить.
Я старался улыбаться или смеяться, не разжимая губ, потому что ужасно стеснялся никотиновых пятен на зубах. Визиты к дантисту я ненавидел не потому, что боялся боли: меня ужасали неизбежные нотации. Я помню, как испуганно смотрели на меня жена и дети во время особенно сильных приступов кашля: им было невыносимо видеть, как жалкий человек, приходящийся им мужем и отцом, методично губит себя. Мучались не только они, но и я, потому что сознавал, что расстраиваю их, но ничего не мог поделать.
С приближением моего дня рождения или Рождества я начинал убеждать родных, чтобы не вздумали покупать мне подарок: «У меня уже есть все, что мне нужно». Но на самом деле я думал: «Я трачу на сигареты столько денег, которым мог бы найти лучшее применение, что просто не заслуживаю никаких подарков». Я неизменно испытывал чувство неловкости всякий раз, когда кто-нибудь, в том числе и близкий родственник, приближался ко мне ближе, чем на метр. Близкие личные контакты стали моей фобией, и не потому, что я недолюбливаю людей: просто я мучительно остро осознавал, что из моего рта, от одежды, от тела несет табаком. Даже в юности поцелуи в губы не доставляли мне удовольствия: я не переставал гадать, выносит ли моя возлюбленная мое зловонное дыхание.