И тогда – он вынужден был это признать – что-то изменилось. Что-то внутри него самого сдвинулось. Отношение к гонке, наверное. Полосатая форма вдруг заставила его ощутить ответственность. Не только перед собой, но и перед теми людьми, которые болели за него. Которым нравилось видеть его чемпионом. Хьорно вдруг обнаружил, что не может с прежней легкостью относиться к поражению. Он словно больше не имел на него права.
Хьорно отлично помнил, о чем думал, когда заходил в тот безумный вираж. Он очень хотел победы. Он запретил себе даже думать о проигрыше. Это его и подвело. Солнечный парень всегда мощно дрался и виртуозно владел гравом, но риск за пределами здравого смысла никогда не был его стилем. Он знал, когда остановиться, ведь игра – это только игра. Но не в тот раз. В тот раз он был готов на все. И проиграл.
А может, это оно и есть? Черно-полосатая куртка давит на тебя, вынуждая совершать несвойственные тебе поступки. Ты меняешься сам, да и люди смотрят на тебя по-другому. А потом называют это полосатым проклятием, не замечая, что сами его и навлекли.
Но уже у самых дверей номера Хьорно вдруг остановился, поскольку понял, что, несмотря на все размышления и выводы, по-прежнему хочет выиграть. Столь же сильно, как в прошлом году. Поражение не принимается. Эта игра перестала быть просто игрой.
***
«Майэн» и «МТА» устроили на старте любимую всеми зрителями толкотню. Гонщики подъезжали к барьерам, от души хлопали по протянутым к ним рукам, перешучивались, задирали соперников. Хьорно и тут всех обошел. Когда чемпионы, положив шлемы на седла, вместе въезжали на площадку, Солнечный парень вдруг прижался бортом к борту Ниммитона и принялся выжимать его на ограждения, изображая голосом тарахтение старинного двигателя. Тэнс рассмеялся и довольно чувствительно ткнул его кулаком в бок. Хьорно перестал дурачиться, широко оскалился, надел шлем и выполнил свой любимый трюк: докатился до линии старта, стоя на корме, чем вызвал бурю восторгов. Тэнс добрался до места без спецэффектов, но зато успел попозировать перед целой толпой журналистов.
Невозможно было сказать, кто встретил сегодня более горячую поддержку. Фанаты поделились пополам: за левым ограждением царил синий цвет, за правым – зеленый и желтый. Но многим просто было интересно взглянуть на битву чемпионов. Большинство зрителей сами не смогли бы сказать, за кого болеют сейчас, и потому они орали слова поддержки обеим командам сразу.
Только когда загудел таймер, все немного успокоилось. Гонщики спешно закрывали визоры, ерзали в седлах, устраиваясь поудобнее, и Барн даже подвинул локтем Тэнке, когда ему показалось, что тот встал слишком близко. И после десятого гудка команды веером рассыпались по полю.
В этот раз долго носиться по полю не пришлось. И десяти минут не прошло, как в наушники посыпались короткие команды менеджеров. «Барн – двенадцать». – «Тэнке, бери левее!» – «Тэни – десять». – «Зэц, вправо». – «Сэн – семь». – «Канта, разворачивайся». – «Мирк, восемь». – «Хьорно, ты близко, жми!»
Хьорно покрепче стиснул коленями бока грава, навис над приборной панелью и прибавил ходу. Его охватил знакомый азарт. И еще то чувство, которое он осознал только этим утром: что гонку нельзя проиграть.
Барнис так быстро, как мог, стремился к двенадцатой отметке, прижимая мяч к груди. Он не знал, где находится капитан команды, но мог предположить, что если тот несется в сторону десятки, то их пути пересекутся. Вполне вероятно. Наверняка Тожно устроил так, чтобы мяч как можно раньше попал в руки чемпиона. Но тут из поворота выскочил кто-то желто-зеленый и с силой врубился в борт Барна. Тому с трудом удалось удержаться в седле. Мяч вздрогнул и почти вывернулся, чудом зацепился за край защиты локтя.
Барн дернулся в сторону, извернулся, уводя корму от нового удара. Перехватил вибрирующий мяч двумя руками. Его противник отлетел назад после первого удара, но уже развернул грав для следующего. «Пас вперед!» – вдруг скомандовал Тожно. Впереди никого не было, но Барнис повиновался беспрекословно и моментально. Бросил мяч от груди просто в пустоту. И в тот же миг из-за поворота выскочил Тэнс, уже готовый ловить без всякой дополнительной подсказки. «МТА» не зря верила своему менеджеру.
В следующую секунду грав Барна потащило вбок. Противник довел до конца начатую атаку, вот только она больше не имела смысла. Теперь оставалось защищать капитана, и Барнис провел контрудар, отталкивая игрока «Майэна» к обочине.
Хьорно вышел на них как раз к этому моменту. Он видел, как мяч перекочевал в руки чемпиона, а Канта тем временем бесполезно сцепился с защитником «МТА». А Тэнс уже запихнул робота под живот, сложился немыслимым образом в седле и готовился дернуть прочь. Чемпионская пробежка! И та хватка, из которой мяч больше не выцарапаешь. Секундное опоздание грозило погубить всю игру.
Проиграть Хьорно не мог никак. В нем поднималась ярость, подобной которой он прежде не испытывал. Нужно было делать хоть что-то, хоть как-то исправить положение. И он сделал.
Он рванулся с бешеным ускорением, во втором повороте догнал Тэнса и подтолкнул носом. Пока недостаточно убедительно, только чтобы немного сбить с курса, заставить сбросить скорость. Чемпион удержался, и как будто без особенных усилий. Его немыслимая посадка не позволяла различить, сколько он затрачивает сил на самом деле.
Помощников не было видно, да Хьорно никогда на них особенно и не рассчитывал. Они остались только вдвоем, и все должно было решиться только между ними. И Хьорно, набрав скорость, снова врезался в борт Тэнса. Того швырнуло, но он опять удержался на краю дороги. Ярость волной накрыла Солнечного парня. Точно как в тот раз, когда он зашел в роковой поворот. Но в этот раз он не удирал, а атаковал, и злиться оказалось даже проще. На миг игра перестала быть только игрой.
Хьорно врубился в борт Тэнса всей своей массой, всей скоростью, какую мог достичь, так, будто хотел уничтожить. Оба грава вышвырнуло с дороги, забросило на вершину холма, перевернуло и потащило. Оба гонщика покатились кубарем, поднимая пыль.
Несколько секунд Тэнс лежал без движения, сжавшись в комок. Двинуться было страшновато: вдруг сейчас окажется, что злополучный локоть не выдержал падения и окончательно сломался. Но скоро стало ясно, что если он и пострадал, то не настолько, и Тэнс осторожно сел. В нескольких метрах от него барахтался в пыли Хьорно. «Ребята, вы полегче, все-таки», – испуганно проговорил менеджер «Майэна».
Солнечный парень встал на ноги первым. Помотал головой, сказал виновато:
– Извини, жестковато как-то получилось.
Подошел и протянул руку. Тэнс пробормотал в ответ:
– Ладно, бывает.
За протянутую ладонь ухватился левой рукой: казалось, что в правом локте снова что-то сдвинулось. Хьорно, увидев, что его действия не привели к катастрофическим последствиям, заметно повеселел. Похлопал Тэнса по плечу и отправился поднимать свой грав. Уже когда оба гонщика оказались в седлах, Солнечный парень с самым невинным видом спросил:
– Не видел, куда мячик ускакал?
Тэнс рассмеялся.
– Так бы я и признался, если б видел!
И соскользнул вниз по склону холма. Дэзза последовал за ним.
Все начиналось сначала. Менеджеры примолкли, не имея права давать указания, когда мяч упущен. Но игроки, уже направленные ими к определенным точкам, знали, где произошло сражение, и теперь зона поисков значительно сузилась. Очень скоро мяч снова был найден.
«Все – пятнадцать!»– скомандовал менеджер «МТА». Хьорно не знал в точности, что означает шифр противников, но подозревал, что вся команда двинется теперь в одну точку. Это было не особенно важно, поскольку он следовал по пятам за капитаном этой команды. «Хьорно, держи его!» – заявил Орко, как будто можно было сделать что-то еще.
В наушники сыпались быстрые команды. Оба менеджера направляли своих игроков для генеральной баталии. Хьорно напряженно вслушивался, стараясь не отставать от своего противника. У кого сейчас мяч? Чей помощник выскочит из поворота, чтобы дать пас своему капитану? Ничего не понятно. Но голос Орко становился все более нервным, и Хьорно начал думать, что менеджер «МТА» переиграл его. Чисто тактически.