Питался здешний люд довольно разнообразно — много разной дичи, рыба, мясо бизонье, оленье, кроличье, черепашье, ели и грызунов, а также зерно — докладывала по интересующему вопросу помойка, как не рассказало бы другое, более достойное наследие культуры.
Составили подробную опись всякого добра, найденного в ее недрах: сколько каких костей и в каких слоях, сколько глиняных черепков и т. п. Среди «ранних костей» — в глубоких слоях — больше оленьих, позднее стало больше бизоньих, что можно было объяснить переменой, приведшей к оскудению лесов и расширению травянистых пастбищ. (Исследователям не мешало бы учесть и технический прогресс. Появились, допустим, новые, усовершенствованные орудия и методы охоты, миллкриковцы стали смелее нападать на грозного бизона, отчего и изменения в меню).
В сравнительно поздних слоях резко снижается число костей крупных животных, гораздо меньше осколков глиняных сосудов, где хранилось зерно. Пищевая база сужается. Ни охота, ни земледелие не дают того, что давали раньше.
Когда именно «раньше»? Примерно к 1200-м годам — установили ученые
Но свидетелем перемен, заслуживающим наибольшого доверия, были не остатки со стола, не кости и черепки, а крошечные зернышки пыльцы. Состав ее, количество не столь подвержены капризам человеческое о общежития — обычаям, привычкам, диете питании, которые на протяжении веков могли меняться. Пыльца деревьев, трав и цветов прерий, занесенная ветром и захороненная среди отбросов, описывала растительный мир, современный этим отбросам, а значит, сообщала о климате той далекой поры. (Авторы дедуктивных сценариев особо упирают на достоверность — она у них слабое место.)
В древнейших раскопанных слоях — 900 — 1200-е годы — здесь преобладала пыльца дуба, а над ними, позднее, ее сменила пыльца ивы. Параллельно изменялся состав пыльцы прерий: от смешанной, содержавшей много пыльцы подсолнечника и астры, к смеси с большим процентом пыльцы трав.
Самым трудным было привязать эпоху губительных перемен, постигших культуру Милл Крик, ко времени.
Мы неоднократно повторяли, что ученые признали переломными 1200-е годы. Однако как им удалось это установить?
Методом радиоуглеродного датирования. Он, наверно, в числе первой десятки эффектнейших творений физики XX века.
Используют тот факт, что в атмосфере часть — весьма незначительная — атомов углерода, входящих в состав молекул углекислого газа, приобретает радиоактивность. Эти атомы как бы мечены и могут быть обнаружены специальной сверхчувствительной аппаратурой. Радиоуглерод, подмешанный к обычному углероду, попадает в живую ткань и там распадается медленно, но верно, в известных пропорциях. Мы знаем, сколько радиоуглерода приходится на общую массу углерода, а также, что данное количество радиоизотопа этого элемента разлагается наполовину за пять тысяч семьсот лет. По нераспавшейся доле радиоуглерода можно, таким образом, определить, как долго шел распад, то есть вычислить возраст дерева, кожи, ткани или чего угодно еще, если оно органического происхождения.
Но от метода измерений ждут в первую очередь не эффектности, а точности. К сожалению, именно точности методу радиоуглеродного датирования не хватает. К тому же он сложен… Да и в разные времена в атмосфере радиоуглерода было неодинаково… В общем, им пользуются обычно за неимением другого.
Этот метод различает не десятилетия, не годы, а столетия. Чтобы повысить достоверность даже такой приблизительности, проводят не одно, а ряд датирований. Если получаются более или менее совпадающие результаты, то их осторожно принимают.
В данном случае ученые имели как бы слоеное время. Они состыковали даты, полученные радиоуглеродным методом по образцам из соседних слоев, и последовательным суммированием вывели, что отрезок времени, заключающий в себе трагедию Милл Крик, это IX–XIV века. Получили, как видим, примерно то, что хотели, чего ожидали получить. Однако само но себе это не порочит результата. В конце концов мы могли бы ведь и не знать, что авторы хотели что-то получить. Они сами о том рассказали. Во-первых, для полноты самоотчета и, во-вторых, не без гордости: лавры дедуктивного ясновидца Шерлока Холмса прельстительнее лавров прочих сортов. А не повлияла ли на результаты невольная привязанность к своей гипотезе — это не преминут подвергнуть многократным проверкам ревнивые коллеги во всем мире.
Итак, западные ветры и здесь, в точке земного шара, противоположной очагу антониева огня, обрекли людей на страдания и лишения. Люди ушли незадолго перед тем, как «вестерны» вернулись на узкие круги свои; вернулись и дожди на иссохшие равнины. Дожди и люди разминулись… Продержались бы немного и, глядишь, перемогли бы климатическую невзгоду.