— Может быть, но не в этом дело. А в наших отношениях и целом. Ты всегда был солнцем, а я — незаметной планеткой. И я не желаю к этому возвращаться. Я хочу, чтобы ко мне относились и считались как с равной.
— Да разве я хоть раз утверждал обратное? — в голосе Алана слышалось раздражение.
— Нет необходимости это утверждать. Это видно из твоего поведения. В глубине души ты убежден, что твоя работа, твои переживания неизмеримо важнее моих.
— Может, только моя работа, но больше ничего. — Он повернулся на спину и уставился в потолок. — Как ты могла подумать, что я не прислушиваюсь к тебе? Что я не ценю твоих суждений и переживаний? Я всегда старался потакать твоим желаниям. И не всегда это мне легко давалось.
Он был смущен и обижен. Лаура почувствовала себя виноватой. Он действительно был внимателен к ней последние шесть месяцев.
— Я благодарна тебе за все, Алан. Ты помогал нам деньгами и много занимался детьми. Просто я хочу сказать, что если мы снова сходимся, то я жду перемен. И я не понимаю, как мы сможем их осуществить без помощи адвоката.
— Но ведь все уже и так прояснилось. Разве ты не видишь? У меня и так дел невпроворот, возможно, будет забастовка, а ты предлагаешь тратить деньги на ненужные разбирательства…
Как это в его духе! Лаура отвернулась, почувствовав себя усталой и проигравшей.
Алан вздохнул.
— Ну, если уж это так для тебя важно…
— Да, очень.
— Тогда ладно. У меня нет принципиальных возражений, я просто страшно занят. — Он взъерошил ей волосы. — Ладно, Лори, не дури. Я сделаю все, что ты пожелаешь. После моего ухода я перед тобой в неоплатном долгу. Ты сама кого-нибудь подыщешь и назначишь встречу, или это сделать мне?
— Я сама, — ответила она, успокаиваясь.
— Отлично. — Он зевнул и закрыл глаза. — Мой ежедневник в кейсе. Утром я взгляну на расписание и скажу тебе, когда у меня будет окно.
Лаура не верила своим ушам. Он определенно считал, что все улажено.
— Алан, я настаиваю на том, что тебе надо уйти и подыскать квартиру.
— Сейчас? — улыбнулся он. — Тебе не кажется, что сейчас глубокая ночь?
— Ты можешь заняться поисками в выходные. А пока остановиться в мотеле или у Фила. — Фил был лучшим другом Алана. — Я не хочу, чтобы дети тебя видели. Это может пробудить в них надежду, а у нас еще может ничего не сложиться.
— Сложится. Я обещаю.
— Хорошо. — Она откинула одеяло. — Тогда ухожу я.
— Ладно-ладно, — он открыл глаза и вскочил — Безумие какое-то. Мы вместе проведем выходные…
— Нет, не проведем. Я считаю, что нам ничего не следует менять, хотя бы первое время. Это твои выходные, значит, ты должен соответствовать их ожиданиям и заботиться о них. Это будет для них более естественно.
— Более естественно? Провести выходные в гостиничном номере? Или на полу в квартире у Фила?
Он был прав.
— Хорошо. Оставайся здесь. А я уеду.
— Куда?
Она на минуту задумалась.
— К Вики, на озеро.
— И ты действительно этого хочешь? Уехать черт знает куда, вместо того, чтобы остаться со мной и детьми?
— Да.
Ей в самом деле хотелось укатить подальше — от Алана, от своих проблем, от повседневных забот. У нее оставалось немного денег — подарок матери ко дню рождения. Это покроет расходы.
— Но ведь мы объяснились. Мы занимались любовью. — Он озадаченно почесал в затылке. — И это ничего не значит? Тебе не понравилось?
— Было очень мило, — ответила Лаура поднимаясь.
— И только?
Она не ответила, схватила халат и набросила его на себя. Она боялась встретить его взгляд.
Алан тоже встал.
— Я-то думал, что мы собираемся снова стать семьей, что ты хочешь, чтобы мы были вместе. Но это неосуществимо, если ты будешь в ста милях от дома.
У Лауры застрял комок в горле.
— Все не так уж просто, Алан. Я хочу быть счастливой, а не просто… пристроенной. Не просто чувствовать себя в безопасности, быть застрахованной от неожиданностей, от холодного притворства. Я хочу любви.
— Я люблю тебя.
— И взаимопонимания. И тепла.
Алан пристально смотрел на нее.
— Дело в тебе, а не во мне, правда? Ты не хочешь, чтобы я возвращался. Ты больше меня не любишь.
Он был прав. Она уже не любила его так, как раньше, но у нее не хватило духу произнести это вслух. Это было бы совсем ледяным, окончательным разрывом. А она надеялась, что ее чувства изменятся.
— Я не знаю, — сказала она. Слова застревали в горле. — Я все еще привязана к тебе. Давай не будем торопить события, ладно? Увидимся завтра утром.
— Да, конечно. — Алан начал одеваться. — Я буду около девяти.