Вики подрулила к автостоянке на Одиннадцатой улице, как раз за углом здания, где находилась квартира Холлистера.
— Мне нравится эта версия. Она соответствует моим представлениям о зверских законах, царящих в мире большого бизнеса.
С точки зрения Вики, все без исключения воротилы бизнеса были продажными тварями, а также их банкиры, юристы и выборные представители их интересов, которые голосовали по указке господ, в то время как она и другие либералы придерживались противоположных взглядов.
— Что за представления такие? — подколола ее Лаура. — Он был республиканец. Богат. И занимался практикой не один год, клиентов у него было хоть пруд пруди. Он просто обязан был быть мошенником.
— Высокопоставленных чиновников нечасто находят с разбросанными по земле мозгами. И он находился под следствием…
— Со стороны рассадника фашистских законов — ФБР.
Вики рассмеялась.
— Они превращаются в фашистов только тогда, когда подавляют выступления недовольных и активистов зеленого движения. Когда идут по стопам Ку-Клукс-Клана, бездумно расходуя средства, подкупая чиновников и судей, работающих на преступный мир. Вот уж когда они превращаются в несгибаемых офицеров, стражей закона.
— А что ты думаешь об их наблюдении за ни в чем не повинными гражданами, посетившими похороны? — Лаура считала это омерзительным. Неужели ее фото оказалось теперь в какой-нибудь папке, а имя внесено в компьютер?
— Тогда они всего-навсего выполняли свою работу, — ответила Вики, — хотя, когда ведется наблюдение за мной или моими друзьями, это становится злоупотреблением власти, не достойным свободного общества. Никогда не доверяй полицейским, Лаура, по крайней мере, до той поры, пока в их помощи не возникнет необходимость. Я всегда это говорила.
Лаура согласно кивнула, доставая из сумочки ключи Бониты. Они уже подошли к ступенькам, когда миловидная блондинка обратила на них внимание и остановилась.
Она придержала входную дверь и подставила ногу, чтобы та не закрылась.
— Миссис Стоунхауз! Приятная неожиданность! Как поживаете?
— Отлично, — взмахнула рукой Вики и окинула ее оценивающим взглядом. — Ты, как всегда, неотразима, Хитер. Как твоя работа? Нравится?
— Не то слово! Я думала, что после Сан-Диего мне будет в Сакраменто скучновато, но здесь так здорово. Это так восхитительно — быть в центре событий.
— Она имеет в виду политику, — пояснила Вики. — Это Хитер Мартин, приемная дочь Кена Карлсена. Прошлым летом она закончила университет в Сан-Диего и сейчас работает референтом в Законодательном Собрании. Хитер, это моя соседка и приятельница, Лаура Миллер.
Лаура пожала Хитер руку.
— Я польщена, Хитер. Вики мне о вас немного рассказывала, и все только самое хорошее. Но зато все уши прожужжала о вашем приемном отце. — Сенатор Карлсен баллотировался на должность губернатора. — Она превозносит его до небес и полагает, что он способен по воде ходить, как святой.
— И она недалека от истины, — ответила Хитер. — В нашем государстве вдвое поубавилось бы проблем, будь у нас побольше таких политиков, как Кен. Он принципиален и тверд, таких невозможно подкупить.
Вот именно; ведь у него самого достаточно зелененьких, чтобы подкупать других, подумала Лаура. Мать Хитер, Джейн, была богатой вдовой, и когда двенадцать лет назад вышла замуж, ей было тридцать восемь, а жениху — тридцать три.
— Вот и я так говорю, — подхватила Вики. — Я все уговариваю ее включиться в предвыборную кампанию, но Лаура утверждает, что у нее нет времени. Впрочем, я не могу понять, откуда может возникнуть нехватка времени у матери двоих детей, работающей от звонка до звонка. А ты?
Хитер улыбнулась.
— Я-то могу, но все же вы, миссис Стоунхауз должны ее уговорить. — Она взглянула на Лауру. — Не знаю, говорила ли вам миссис Стоунхауз, что мы были соседями в Бел-Эре?
— О да, конечно, говорила.
— Я не очень часто бывала дома — мне было четырнадцать, и я все время торчала в школе. Но когда я приезжала, нам с братом не удавалось устоять, если миссис Стоунхауз решала привлечь нас к своим делам. Знаете, к сбору металлолома или старой одежды для бедных. Она всегда настоит на своем. Ей просто невозможно ответить отказом. Я рада, что она на нашей стороне.