Мы так и стояли друг напротив друга посреди гостиной словно дуэлянты. Только вместо оружия у нас были взгляды и эмоции.
Я физически ощущала, как от мужа волнами расходится злость, смешанная с растерянностью.
— Как ты планировал продолжать все это? — не выдержала я. — Считал, что можно будет вечно прятать своего ребенка?
— Мы договорились, что она будет молчать! — зло процедил Лешка сквозь зубы.
— Это сейчас, пока он маленький, — кивнула я. — А потом? Что потом, Леш? Когда он станет расти? Начнется школа, потом институт и своя жизнь? Мы же живем в одном городе! — я пораженно смотрела на него.
Неужели он сам не понимал всего этого?
— Не знаю, — мучительно вздохнул муж и тяжело опустился на стул. — Пока все шло нормально… А дальше… Ну, наверное, придумал бы что-нибудь…
— Спасибо, что не врешь, — горько усмехнулась я. — Хотя бы в этом.
— Мариш, я… Я правда не хотел всего этого! Я даже денег ей дал!
— Ну да, тех самых, которые были срочно нужны твоему коллеге на операцию…
Лешка понуро опустил голову.
— Как дальше будем жить, Леш? — спросила тихо я после продолжительного молчания.
— Зачем она вообще сейчас вылезла? — зло выплюнул супруг, не отвечая на мой вопрос.
— Она собирается уехать и сдать Ваню в детский дом.
— Что?! — взвился Лешка на стуле, подскакивая. — Куда? Как это? Она что, совсем ох…ла?
— А еще профессор! — покачала я головой, устало присаживаясь обратно на диван. — Она сказала, у нее появился какой-то родственник за границей. Зовет ее. Но без Вани. Он ей больше не нужен.
— Вот кукушка!
— Ты тоже так-то хорош! — повысила я голос, хотя внутри все просто корчилось от агонии и требовало эмоционального выброса — хотя бы в крике.
Но я не позволяла себе сорваться. Понимала, что все тогда скатится к банальной истерике, и мы этот разговор не закончим. А надо!..
— В общем… Она предлагает либо отдать его нам, — я едва смогла это произнести, — … либо сдать его в детдом.
В Лешкиных глазах полыхнула боль. Еще бы, все-таки, как бы он ни относился к его матери — если, конечно, он не врал о своих эмоциях относительно нее, — Ванечка его сын.
Тот, которого не смогла ему родить я.
— Я… Я не знаю, что делать… — прохрипел муж.
— Раньше надо было, Леша, НЕ делать! Сейчас бы не пришлось решать такую сложную ситуацию, — как я ни держалась, все же всхлипнула и отвела глаза.
Муж сполз со стула и на коленях пополз ко мне.
— Что ты делаешь? — прошептала пораженно я, машинально отодвигая подальше ноги и вжимаясь диван.
— Мариш, Маришка, Маришечка моя… — простонал Леша, вжимаясь головой в мои колени. — Прости! Прости меня, родная моя! — он схватил мои руки и начал лихорадочно их целовать. — Прости, любимая! Попутал меня… Такой звездец был, на стены лез, еще и ты в депрессию ударилась, как тень была, я… Я просто сломался… А тут она. Молодая, наивная… Себя предлагает… Я ж мужик… Ну не выдержал, затянуло…
— Мужик! — презрительно кривя губы и отталкивая его от себя, встала я с дивана и отошла к темному проему окна, отвернувшись. — Что же ты, мужик, не меня поддерживал, не жену вытаскивал из всего этого, позволил мне одной тут подыхать, а сам к молоденькой в койку прыгнул? Так, по-твоему, мужики поступают?
— Нет… Нет, конечно! — по-прежнему стоя на коленях, пополз вновь он ко мне.
Дополз. Обнял колени и затих.
— Сделанного не вернешь, — вздохнул он глухо. — Дай мне возможность все отмотать и исправить — я бы исправил, клянусь! — кажется, он говорил искренне. — Только вот сейчас как быть, ума не приложу…
*8*
Разговор зашел в тупик. Муж спрашивал у меня совета в том вопросе, который должен был решать сам. Он ждал от меня ответа, хотя это я ожидала от него решения.
— Тебе позволит совесть бросить своего ребенка на произвол судьбы? — посмотрела я ему прямо в глаза.
Нет. Это я увидела отчетливо в его больном взгляде. Какой бы сволочью он ни был, судьба Вани его волновала.
— Мариш, правда, я в растерянности, — он запустил пятерню в волосы, взъерошив уложенные пряди. — Даже не ожидал, что такое может быть… Неужели она действительно может сдать его в детский дом?..
Мое сердце сжалось. Стало так больно, что на какое-то мгновение я задохнулась и покачнулась.
— Марин, — подорвался муж и подхватил меня под локоть. — Сядь. Принести тебе водички? Или, может, накапать чего?
— Совести себе накапай, — буркнула я, отшатнувшись от него.
Отошла и присела обратно на диван, борясь с головокружением.