- Мы когда отцу скажем?
- Скажем. Как в город соберемся за вещами, так и скажем. Можно, конечно, и с Лёшкой, - размышляла она. – Не звонил тебе?
- Нет, - качает Лена головой. – Почему спрашиваешь?
- А чтоб дурости не делала, не прощала! Не смей, Ленка, слышишь?! Пожалеешь, ох пожалеешь, если на речи сладкие поддашься.
- Ученая, мам, - вздыхает девушка.
- Все мы такие, - машет рукой мать, а Лена удивленно вскидывает брови. – Чего? – понимает мать, что лишнего сболтнула. – Был у меня один, еще до отца твоего, - вздыхает. – Соловьем заливался, а я простила, только не зря про горбатого народ поговорку сложил.
- А я почему ничего про него не знаю? – изумилась дочка.
- Разве стоит о нем говорить? Плюнуть – и растереть! Не на таких семья держится, Ленка, ой не на таких.
Глава 6
Время в деревне имело два свойства: разливалось тягучей массой или летело стрелой, не успеешь обернуться, а уж ночь на дворе. И Лена поняла, что здесь ей намного легче и спокойнее. Она даже почувствовала себя счастливой там, откуда еще недавно сбежала в город. Отцу они все же рассказали, но как-то спокойно, с улыбкой на лице, он сначала за шутку посчитал, но потом принял положение дел.
- Бывает, Коль, бывает, - говорила мать. – Ничего, не в прошлом веке живем, видишь, какая молодежь пошла.
- Настучать бы по голове этой вашей молодежи!
- А ты не вашкай, не вашкай, - остудила его Галина, - не мы воспитывали, не с нас спрос.
Собрались вместе в город за вещами. Квартира была такой же, как ее Лена покинула неделю назад, видимо, Никита еще не вернулся, это и к лучшему. Вещей оказалось немного, не обжились порядком, а потому все вместилось в багажник, да кое-то на заднем сиденье упаковали.
- Переезжаете что ли? – выглянула соседка.
- Ага, - подтвердила мать. – В лучшее будущее.
Свекровь звонила часто, но Лене обсуждать с ней было нечего. Институтские писали-писали и бросили, и Лена поняла, что настоящих друзей у нее так и не появилось. Вот была веселая жизнь, куча знакомых, а по факту – призрачное все, только тут настоящее, в деревне.
Она помогала матери по хозяйству, ходила к брату в гости, а вот к Грише ее тянуть стало, какая-то сила внутренняя была в нем, манила магнитом, и хотелось общения. И как-то сама не заметила, как стала все чаще наведываться к соседям. То блинов испечет, то пирогов, душа просит Гришу угостить, а он в ответ с добром тянется. Показывает, как все устроено, для чего ножички всякие, лобзики, напильники. И хочется Лене самой попробовать. Вложил инструмент девушке в ладони Гриша, ее руку своей обхватил, и воткнул острие в древесину. Чувствует рука, как вгрызается в податливую плоть нож, как шажок за шажком появляются четкие линии, и кажется Лене, что к чуду она руку приложила. Горят глаза, а учитель хвалит.
- Хорошо выйдет, чуть подправлю, и хорошо, для первого раза.
А Лена смущенную улыбку прячет, как когда-то в детстве. Пыталась вспомнить, какой Гриша раньше был, так все ж на одно лицо, четких воспоминаний нет. А вот сейчас с уверенностью может сказать какой: добрый, внимательный, интересный рассказчик и красивый.
- А это что? – углядела девушка какую-то начатую работу, собираясь к ней подойти, но Гриша так резко рванул вперед, чтоб она не увидела, что чуть не опрокинулся в коляске. – Осторожно, - подхватывает она его, балансируя, и ей еле удается поставить колеса на место.
Гриша ходит желваками, ощущая свою беспомощность, вдавливает пальцы в подлокотники, сдерживая эмоции внутри себя.
- Я не хотела, - как-то извиняется Лена, понимая, что стала причиной смены настроения.
- Все хорошо, - говорит он мягко. – Не люблю, когда на работу смотрят до завершения.
- Да-да, конечно, - спешит согласиться Лена, чувствуя себя не в своей тарелке.
Идет время, Лена к Люське заглянула, как и обещала. Веселая Люська, назад не смотрит, только вперед. Живет себе с Егором, и неважно, что остальные думают. Как узнала про Никиту, говорит.
- Ну и Бог с ним, скатертью дорога. Пожалеет еще, прибежит.
И как в воду глядела. Три недели понадобилось Никите, чтоб на пороге оказаться. И приехал же не один, тяжелую артиллерию привез в лице матери и отца. То-то Галина места с утра себе найти не могла, все в толк не возьмет, отчего на душе тревожно. Обзвонила всех родственников – все в порядке, а душа не на месте. И вот в аккурат к обеду останавливается машина около их дома, и в выходит делегация с цветами. Никита, будто второй раз жениться собрался: в костюме, с букетом – вылитый жених. Сноха в платье, бусы янтарные надела, серьги такие же. А вот отец долго не выходил, вжался в руль, но жена все же вытянула.
Лена в тот момент у соседей была. Оказалось, Гриша ей подарок готовил. Как увидел ее в первый раз, сразу решил картину сделать. Отыскал в сети фотографию, где лицо четко видно, перенес на доску, и за работу. Мать, как увидела, ахнула, до того живая вышла, похожая. Руками всплеснула, подняла картину к лампе и любуется.
- А чего ж мне такую красоту не сделаешь? – прищурилась с улыбкой. – Влюбился что ли?
- И тебе сделаю, - отвечает, а сам в сторону смотрит. Куда ему влюбляться. Была невеста, говорила о любви, а вот все равно оставила. Кто ж теперь его такого полюбит. Красивая соседка, молодая, разница у них в десять лет, да еще и болезнь не в его пользу. Ходит девчонка, он и сам не знает почему, а легко с ней, просто, будто знает ее полжизни. Раньше и не замечал: маленькая, с двумя косичками и пробелами между зубов. Вот такой и запомнил, а теперь изменилась до неузнаваемости, похорошела. Но нельзя ему думать о том, недавно от предательства отправился. Ложные надежды убивают человека, а Гриша должен быть сильным. Только сердцу не прикажешь, не в ладах оно с разумом.
Лена глазищи огромные распахнула, рот от удивления раскрыла и смотрит. Глазами смотрит, руками смотрит. Никто никогда ей таких подарков отродясь не делал. Сколько умения, сколько любви вложено в работу.
- Я не могу ее принять, - говорит, а у самой горло пересохло. Не умеет ее лицо врать.
Смотрит Гриша в глаза и душу видит: чистую, хрустальную, неподдельную. Такая, коли полюбит, без остатка, до последнего вздоха себя отдаст.
- Твоя она, - улыбается мастер. – Вот решил портрет попробовать, думаю, кого ж в модели взять, а тут ты как раз.
- Ну какая из меня модель, - стесняется Лена, а сама глаз с картины не сводит.
«Самая прекрасная», - хочется сказать Грише, а Лена в порыве благодарности прижимается к нему и в щеку целует. А потом резко отпрянула, словно что плохое сделала. Смотрит на него с испугом, ждет реакции, а он молчит. На лице ни один мускул не дрогнул, только смотрит на нее в упор.
И слышит Лена, будто колеса по гравию шуршат. Встрепенулась, в сторону калитки смотрит. Прислушалась, так и есть, остановилась машина, послышались хлопки дверей.
- К вам гости? – спрашивает у Гриши, а у самой сердце в пятки ушло. Чудится, кажется, что к ней приехали.
- Не ждали никого, - пожимает плечами.
А девушка дрожит. Солнце жаром поливает, а она дрожит, будто на дворе стужа.
- Домой пойду, - вжимает Лена подарок себе в грудь. Обхватила двумя руками, а картина все туловище почти и закрыла.
- Провожу, - спешит за ней Гриша, не понимая, отчего она так изменилась в лице.
Сглотнув, Лена взялась за ручку, отщелкнулся замок. Стоит напротив ее дома машина, а рядом Никита, свекровь и свекр, собираются к ним во двор войти. Увидели Лену, немного изумились. Смотря на ее калитку, а потом на ту, из которой она вышла.
- Дом что ли перепутали, - усмехается свекровь, пытаясь быть веселой.
Лена ошарашенно смотрит на нее. Екатерина Семеновна задает темп: улыбается, шутит, словно и впрямь просто в гости приехала, и ничего не произошло. Свёкр стоит понуро, смотрит грустно, но здесь же, со всеми приехал прощенье выпрашивать. Никита не знает, куда глаза деть, и непонятно, кто все это затеял и для чего. Переступила порог Лена, идет на ватных ногах. Видит, за спинами гостей Люська из окна показалась и руками машет, мол, гони их. А позади Гриша. Понял все, не глупый, только пра’ва у него советы раздавать никакого нет, потому спокойно смотрит, а в душе буря разыгралась.