Игнат мысленно нащупал джинна внутри себя и слегка ослабил магический кокон. «Ищи», — приказал он. Тот недовольно завозился в своей темнице, но все же внял приказу хозяина. Егерь почувствовал, как в сторону руин устремились сканирующие волны. Вскоре они вернулись, результат оказался посредственным: джинн ничего не обнаружил.
— Приехали? — спросил Свен, растирая затекшее тело, видя, что его спутник отключил двигатель.
— Можно и так сказать, — выскакивая наружу и разминаясь, отозвался егерь. — Ночуем здесь, а утром я уйду туда, а ты будешь ждать. Плохо только, что еды у нас с тобой почти нет и придется без костра обойтись.
— Может, лучше отъедем чуть подальше? Тогда и костер запалим, — предложил импресарио.
— Как же ты умудрился так долго прожить? — с издевкой поинтересовался Игнат. — Почти вся нелюдь чует костер за несколько километров.
— А что, вокруг есть нелюдь? — сразу же забеспокоился тот.
— Нет, но лучше думать, что есть, — дольше проживешь. Некоторые виды тварей совершенно невозможно засечь.
— Слушай, егерь, а мне всегда было интересно, каково жить с духом, или у тебя кто помощнее?
— Нормально жить, главное — не забывать у магичек кокон обновлять, — проигнорировав вопрос о сущности внутри кокона, ответил Игнат. — Он всегда опасность чует, лечит. Правда, может так напитаться смертью, что меня потом от его эмоций несколько часов мутит, хочется рвать, убивать, да так, чтобы кости трещали и кровь лилась рекой. Эти твари любят подобное, их надо подкармливать, а то зачахнут, убить их голодным пайком нельзя, тогда они начинают активней рваться на свободу, и вот это может закончиться очень плохо.
— А вы общаетесь? Ну так, по-человечески?
— Ты имеешь в виду «доброе утро, сожитель»? «Как себя чувствуешь?» Или: «Я сейчас убивать буду, подкрепиться не желаешь?» А он мне: «Благодарю, хозяин, давненько я не впитывал ярость боя и свет уходящей жизни». Так, что ли?
Свен заржал:
— Нет, конечно, хотя…
Игнат покачал головой:
— Таких диалогов мы не ведем. Если он что-то чует, он посылает мне образ или выполняет приказ. Он не человек и не добрый джинн из сказок, который выполняет желания, а злобная чужая сущность, которая подчинит меня мгновенно, стоит предоставить ей шанс. Ладно, давай по половине лепешки и по куску вяленого мяса — и спать, устал я сегодня. Остатки на утро.
— А зачем мы тут? — жуя свою маленькую порцию, поинтересовался импресарио.
— Много будешь знать — плохо станешь спать, — отрезал Игнат. — Надо мне, значит. Я предлагал тебе посидеть возле логова, пару недель там будет относительно безопасно.
— Относительно, — подметил Свен.
— Ты что, думаешь, со мной безопасно? — ехидно поинтересовался Игнат. — Если я завтра сдохну там, — он мотнул головой в сторону развалин, — ты как отсюда выберешься? Здесь дикие земли. Теперь тебе до дороги минимум день, а то и два пешком, и наверняка логово тут не единственное. Речку помнишь?
Цирковой хмуро кивнул.
— Так вот, рядом с местом, где мы переправлялись, обитает одна, а может, и две очень неприятные твари. Про водяных слышал?
— Так они вроде относятся к нижней категории опасности? — удивился Свен.
— Относятся, — согласился егерь. — Это если ты на него не налетишь или если с его заводью рядом не окажешься. И я на тебя тогда даже половину чека не поставлю. Низшая категория опасности не значит, что эти твари опасности не представляют. Даже самые безопасные нелюди — просто хулиганистые фурии, этакие зубастые и уродливые человечки женского пола — могут растерзать одинокого невооруженного путника.
— Да ладно, — не поверил Свен, — видал я их в зверинце у князя Борга, они же с кулак размером, зубки у них мелкие, острые, конечно, но все равно большой раны не нанесут.
— Не нанесут, — согласился Игнат, — и коготки у них маленькие. Но если человек окажется заперт с ними и их будет много — я встречал гнездо почти с полусотней этих быстрых мелких тварей — и у него не будет оружия, то даже самого решительного они могут просто зацарапать до потери крови. Тысячи мелких кровоточащих порезов. А уж если до глаз доберутся — вешайся.
— Хватит пугать, — попросил из темноты Свен. — И так страшно, еще ты мне тут ужастики в темноте травишь. Был бы костерок, шашлык, девочки — я бы понял. А у нас за спиной место мутное, от которого жутью несет, и огня нет.
Игнат на это только хмыкнул:
— Какие же вы, люди, счастливые. Живете в своем неведении и в ус не дуете, пока лесовик не сиганет на крышу вашего фургона и не раздерет ее в клочья, как бумагу. Но вы же даже стрелять не умеете. Я вот думаю — давать тебе завтра пистолет или нет? Если я сдохну, ты хоть при оружии будешь, но что тебе с него толку, если ты только застрелиться сможешь?