— Ради Бога! — Марина подняла кверху руки. — Мне это глубоко фиолетово! Если хочешь знать, я тебя очень даже понимаю. Ту бабу, которой я выглядела в недавнем прошлом, любить было нельзя… Ты поступил вполне разумно. Какой-то поэт сказал: «Пока горит твоя заря и горизонт открыт, не трать, товарищ, время зря, устраивай свой быт!»
Он вскочил и чуть ли не бегом направился к выходу.
— Ты не допил свой кофе!
— Спасибо, больше не хочется, — ядовито откликнулся он уже из коридора, завозился там, а Марина не спеша подошла к двери, наблюдая, как он застегивает свои супермодные босоножки.
— Ты расстроился? — участливо проговорила она. — Срочно нужны деньги? Могу подсказать: зайди к отцу, я имею в виду твоего юридического тестя, он тебе одолжит. По старой памяти.
Михаил пробурчал что-то непонятное и выскочил из квартиры.
«Какая умная у меня сестра! — подумала Марина, покачивая головой собственным мыслям. — Я бы и не подумала тратить эти деньги и сейчас отдала бы их Михаилу, чтобы он истратил их… на тетю Таню! Точь-в-точь как в песне: «Купил колечко ей, купил сережки ей!» А вместо этого я приобрела себе то, что хотела. И что странно, никакого раскаяния при этом не испытываю!»
Но мало-помалу ее оптимизм иссяк, и она стала думать о визите экс-мужа с раздражением: мало того что он бросил ее одну с ребенком, почти без средств к существованию, он еще и пытался забрать у нее последние деньги. Ну и что, если их собирали ему на подарок? День рождения когда еще будет, а подарок… возможно, Марине и не придется его поздравлять! Как говорится, вопрос отпал сам собой.
И вообще, пусть у Ковалева голова болит, где ему раздобыть денег, у нее самой куча дел. Во-первых, продолжается ее нечаянный отпуск, во-вторых… нужно подумать о сестре Вике. Сделать ей что-нибудь приятное.
Это же надо, девчонка не только кстати оказалась рядом, но и поддержала старшую сестру в трудную минуту, переживала за нее…
Как говорится, не было бы счастья. Так получилось, что Марина как бы заново обрела сестру. Прежде они с Викой вовсе не были близки. Марина вышла замуж в восемнадцать лет. Виктории тогда было всего одиннадцать. Разве интересно было общаться с такой соплюшкой? Потом родился Юра. Дома она появлялась редко, когда хотелось хоть немного отдохнуть от домашних забот и оставить сына на деда с бабкой. Вика тоже появлялась у нее редко. Отчего-то они с Михаилом не любили друг друга.
Правда, сестра охотно возилась с племянником. И сын тетку горячо любит. Странно, пока гром не грянет…
Только теперь Марина стала думать о своих родных. Как они дружно отправили ее на море, как родители дали денег, сестра помогла собраться. Как все вместе присматривали за ее ребенком. А она, глупая, уже стала думать, будто с уходом Михаила осталась совсем одна.
Марина вообще особа сентиментальная, так что сгоряча изругала себя на чем свет стоит. Нет, сегодня она купит самых лучших продуктов, приготовит самый вкусный ужин и посвятит его своей сестре Вике!
Глава 14
Марина вышла из трамвая и не спеша пошла по центральной улице. Смешно сказать, последний раз ей довелось вот так гулять… на последнем курсе техникума. Никто не поверит, что Марина столько лет прожила затворницей. Упивалась своей семейной жизнью. А теперь, как говорит Вика, получи, фашист, гранату от советского бойца! За что боролась, на то и напоролась.
На работу она ездила на автобусе, который огибал центральные улицы, весь путь проделывая по окраинам города. Изредка ее подвозил куда-нибудь Михаил. Но и он не стремился ехать в центр, где и движение оживленное, и светофоры на каждом углу.
И конечно, ей ни разу в голову не пришло, что она могла бы сдать, например, на права. И брать у мужа машину для своих нужд, тем более что она была ее фактической владелицей.
А в центр почему не выезжала? Ждала, когда Михаил наконец освободится. От работы. Он ведь всегда был так занят! А ей казалось неудобным идти куда-нибудь без мужа. Даже когда она сидела с Юркой в декрете, то не позволяла себе удаляться от дома, так и гуляла с колясочкой во дворе.
Она представляла себе, что когда-нибудь они с Михаилом пойдут на прогулку в центр, на какой-нибудь праздник города, толкая перед собой коляску с сыном. Такой у нее был идеал счастливой семьи. Что-то, помнится, было похожее у Высоцкого: как по облаку, рука об руку…
А между тем жизнь на месте не стояла. Весь центр застроился новыми зданиями, а точнее, отреставрированными, со всеми современными прибамбасами вроде тонированных стекол офисов, дверей с вычурными ручками под старинную бронзу и прочее.
Не было почти ничего привычного, так что Марине казалось, что ходит она вовсе не по родному городу, а по чужому и словно впервые открывает его для себя.
Но ходить вот так по центру с открытым от удивления ртом на манер жителя глухой деревни глупо, потому Марина решилась зайти в новый, даже внешне шикарный магазин под названием «Женская одежда». Посмотреть, что покупают богатые модницы, и вообще… у нее осталась еще кое-какая копейка, почему бы себя не побаловать. А если она ничего не сможет купить, то хотя бы поглазеть сможет!
В магазине так все сверкало, словно она вступила в некий мини-замок современной торговли, царство зеркал и вешалок, витрин и прилавков. Марина смущенно остановилась на пороге, где ее, можно сказать, окончательно добил дверной колокольчик.
Но, подумав, что она таки не из глуши, Марина ступила с невысоких ступенек в зал и подошла к ближайшим образцам, чтобы посмотреть на них цену.
Мамочки! И она еще считала, что Вика разорила ее, заставив купить новый прикид. В таких магазинах одеваться — никаких японских часов не хватит!
Но просто так развернуться и круто уйти вроде неудобно, тем более что к ней заторопилась молоденькая продавщица.
— Что вас интересует?
— Цены, — вздохнула Марина, — кажется, они мне не по карману.
Странное дело, прежде она ни за что бы не призналась постороннему человеку, что у нее мало денег. Наверное, еще некоторое время делала бы заинтересованный вид, чтобы потом потихоньку улизнуть, чувствуя стыд от собственной нищеты. Хотя какой же в том стыд, если даже драматург Островский в свое время убеждал Россию, будто бедность — не порок!
Продавщица огляделась, словно магазин кишмя кишел шпионами, и громко сказала:
— Идите в левую примерочную, я сейчас принесу выбранную вами модель.
Марина приняла ее ужимки как должное — кто знает, может, сейчас так принято? — и прошла куда просили. В кабинке присела на банкетку, недоумевая: она ничего не собиралась в этом магазине покупать. Вот конформистка несчастная! Почему не сказать об этом продавщице напрямую? Опять постеснялась. Так всю жизнь и проживет, озираясь да согласно кивая.
Но тут появилась та самая девушка с двумя трикотажными платьями на руке: бордовым и зеленым.
— Вот посмотрите, — сказала она тихо, — мы их еще не выставляли. Шеф считает, пусть сначала дорогие разберут. А они, между прочим, уже два месяца висят, и никто на них так и не польстился!
Она назвала цену, вглядываясь в лицо Марины, словно то, что произнесет покупательница вслух, еще не факт.
— Такая цена для вас приемлема?
— Приемлема. И платье мне нравится. Зеленое.
— Правда? — по-детски обрадовалась девушка. — Я так сразу и поняла: ваш цвет. А бордовое взяла на всякий случай. Покупательницы не всегда нас слушают. Не понимают, что со стороны виднее. И потом, я же в институте учусь…
В голосе продавщицы прозвучала обида.
— Что поделаешь, — успокоила ее Марина, — ведь не у всех женщин есть вкус.
Подразумевалось, что о присутствующих не говорят. Ей захотелось подбодрить девчушку. Она совсем молоденькая, вот покупательницы и не принимают ее всерьез.
Зеленое платье — на вид простенькое, без висюлек, бахромы, вышивки — оказалось точно на нее шито. Марина опять с сожалением подумала, что так мало уделяла внимания своей фигуре. Хотя за эту неделю в ней и произошли кое-какие изменения, но в целом… Платье «в облипочку» обрисовало далеко не все, что ей хотелось бы теперь выделить.