Когда Марина вышла из кухни, то увидела в гостиной картину из страшного сна. На пороге комнаты стоял высокий широкоплечий мужчина в камуфляжной форме и черной маске, какую надевают омоновцы, из-за чего их кличут «маски-шоу».
Незнакомец держал Вику под прицелом автомата. Бедная девушка замерла, прижав к груди тяжелую хрустальную вазу, и не сводила с мужчины испуганных глаз.
Тот повел стволом в сторону Марины.
— Быстро — деньги, драгоценности! Считаю до трех, — раздался из-под маски глухой голос. — Первой убью младшую.
— Не надо! — рванулась вперед Марина, по-прежнему держа перед собой салатницу. — Я все отдам! В серванте на верхней полке шкатулка…
— Стоять! — приказал голос.
— Но я хотела всего лишь отдать ее вам, — пролепетала Марина. — Хотите взять сами? Пожалуйста.
— Нет. Медленно ставь посуду на стол. Медленно иди к шкафу и медленно его открой.
Марина проделала все в точности, но, когда открывала дверцу, боковым зрением увидела, как ствол автомата медленно приподнялся… Сейчас он выстрелит! Марина зажмурила глаза, чтобы не видеть свою смерть.
Однако выстрела не прозвучало. Зато она услышала глухой удар. Короткий вскрик. А когда открыла глаза, увидела, как фигура грабителя согнулась пополам, будто надломилась, и рухнула на пол ничком.
— Долго ты будешь стоять? — как сквозь вату услышала Марина яростное шипение Вики. — Веревку тащи!
— Веревку? — Марина с трудом выходила из ступора. — Не помню, где она. Кажется… Может, в кладовке…
— Кажется! Может! Быстрее соображай! Колготки старые есть?
— Есть.
— Тащи!
Марина, осторожно обойдя лежащего бандита, побежала в коридор и принесла пакет со старыми колготками — она собирала их, чтобы потом резать на полоски и подвязывать на даче помидоры, огурцы, цветы. Их уже было больше чем достаточно, но Марина складывала впрок, чтобы добро не пропадало. Выходит, не зря…
— Вяжи ему ноги! — командовала Вика. — Да не экономь! Еще резать начни! Хозяйственная, блин! Колготок ей жалко. Теперь руки вяжи…
Фу! Можно и передохнуть.
— А ты его не убила? — У Марины прервалось дыхание при одной мысли об этом. — Смотри, не шевелится. Чем ты его так шандарахнула?
— Тем, что в руках было. Твоей хрустальной вазой. Повезло, ваза даже не треснула. Жив твой грабитель. Вон, жилка бьется.
— Давай его на спину перевернем.
— Зачем? Пусть так лежит. Сейчас милицию вызовем, пусть и переворачивает его куда хочет.
— Тогда давай хоть маску снимем, глянем.
Марина приподняла безвольно лежащую голову грабителя и сдернула маску. От неожиданности она покачнулась и села на пол.
— Мамочки!
— Что, твой знакомый?
— Это Тимофей. Тот… с кем я на море познакомилась. Как же он меня нашел?
— А ты разве в подполье? Или в особых списках ФСБ? В адресном столе за любую плату адреса сообщают всем желающим… А как он вошел?
— Вот именно! Я не слышала, чтобы замок открывали.
— Наверное, это я дверь как следует не закрыла, — смутилась Вика. — Привыкла, что у нас дома замок сам защелкивается…
— Ты и дома закрывать забываешь. Думаешь, я не знаю, что мама тебя все время ругает…
— Бывает, задумалась. У тебя такого не случается?!
— Не кричи. Кто виноват? Закрыла бы, не пришлось бы обоим под дулом автомата стоять.
— Думаешь, он в самом деле решил тебя ограбить?
— Вряд ли, — пробормотала Марина внезапно охрипшим голосом. — Вот скажи, везучая твоя сестра или нет? Называется, поехала на море отдыхать! А следом — вон какой хвост!
— Да… Что же нам с ним делать?
— Не знаю.
— Думай скорей. До восьми пятнадцать минут осталось. Ты же говорила, что Гарик — человек пунктуальный. А как мы расскажем ему про пленного?
Лежащий мужчина попробовал пошевелить связанными конечностями и, застонав, открыл глаза.
— Где это я?
— В раю, — недружелюбно отозвалась Вика.
— Господи, как болит голова.
— Вообще-то я не Господь, а всего лишь ангел, но могу пояснить: это у вас нимб разгорается, а такое без боли не происходит. — Она осторожно потрогала затылок лежащего мужчины. — Крови нет, но шишка растет приличная.
— Меня ударили по голове.
— Понятное дело. Разве не там у вас выключатель? Мы в раю за тишину боремся, а вы стрелять хотели.
Он повел глазами в сторону Марины, которая стояла рядом с сестрой и молча слушала ее разговор с Тимофеем.
— Ты ударить не могла…
— Конечно, не могла! — вмешалась Вика. — Она у нас тихоня. Этим вы и решили воспользоваться. Хорошо, что я оказалась рядом. Хрустальная ваза может служить прекрасным орудием… для тупых голов.
— Я же вам ничего плохого не сделал.
— Вы имеете в виду, что нам нужно было дождаться автоматной очереди?
— А что мне оставалось делать? Твоя сестра — вы ведь сестры? — меня внаглую кинула, хотя я вроде ничем ее не обидел.
— Что значит — кинула? — подивилась Марина. — Просто уехала, и все.
— Прихватив попутно пару штук баксов?
— Этого еще не хватало! — оскорбилась Марина. — Ты подозревал меня в воровстве? Потому и разыскивал, чтобы вернуть свои поганые баксы?
— Дело не только в деньгах — хотя и в них тоже, — но за кидалово надо наказывать. Такие шутки с Тимофеем Иванченко не проходят!
— Прямо так и не проходят! Ежели бы я захотела тебя кинуть, не стала бы светиться с подлинной фамилией и адресом.
— Об этом я не подумал.
— Твои баксы я положила в коробку из-под плейера. И ни копейки из них не взяла! Не могла же я оставить их на виду, тем более что с минуты на минуту должна была прийти горничная. Что было делать? Написала, что плейер барахлит, думала, что ты догадаешься.
— Я подумал, ты надо мной издеваешься.
— И очертя голову кинулся восстанавливать справедливость?.. Ничего оскорбительного не вижу в том, что я захотела уехать. Остаться, если все равно мы не смогли бы быть вместе, разве не хуже? А так, пока мы не успели привыкнуть друг к другу…
— Я успел.
— Это тебе только кажется.
— Разве нам было плохо вместе?
— Хорошо. Поэтому я и убежала так поспешно. Слишком хорошо. После такого хотелось остаться с тобой навсегда.
— И что же тебе мешало?
— Твой образ жизни. Мне он не нравится.
— Ты меня боишься?
— Боюсь тебя. Твоих друзей. Влияния, которое ты можешь оказать на моего подрастающего сына. Жить под дамокловым мечом всю жизнь только потому, что мужчина устраивает тебя в постели? Подвергать из-за этого опасности жизнь своих близких? Ты посмотри на себя. Чуть что не по тебе, хватаешь автомат — и на разборки. Нет, мы люди мирные, нам такие передряги ни к чему…
Со стороны постороннему наблюдателю могла открыться бы сцена, сильно напоминающая картину из какой-нибудь комедии. Молодой здоровый мужчина лежал на полу, связанный по рукам и ногам старыми колготками. Стоящие над ним две нарядные женщины никак не выглядели настолько крутыми, чтобы обезоружить здоровяка. И чуть поодаль — стол, накрытый к праздничному ужину.
— Если ты пообещаешь сразу уйти, я тебя развяжу, — предложила Марина лежащему мужчине.
— Еще чего не хватало! — возмутилась Вика. — Это мой пленный, а я против его освобождения. Если я не огрела бы его вазой, одному Богу известно, что он бы здесь натворил!.. И вообще, когда мы решим — я имею в виду решим вместе — его отпустить, автомат все равно не отдадим! Разве можно верить рецидивистам?
— Я не рецидивист! — угрюмо буркнул Тимофей.
— Ой, сэр, какие ваши годы! Можно подумать, вы на государственной службе. Рано или поздно тот, кто регулярно нарушает закон, опять попадется. Это я вам как юрист говорю. И пойдете вы по этапу…
— У твоей сестры, Мариночка, очень своеобразный юмор.
Тимофей хотел добавить еще кое-что, но резкий дверной звонок заставил вздрогнуть всех троих.
— Гарик! — прошептала Марина.
— Ничего не поделаешь! — Вика поправила бретельки платья и повела бедрами, будто проверяя, так ли плотно прилегает его ткань к телу. — Я пошла открывать.