— Не мои проблемы, — равнодушно пожимаю плечами. Внутри же бушует самый настоящий ураган.
Мне нужно понять, что еще этот судак задумал. Похоже, Эле угрожает нешуточная опасность.
— Я заплачу! — продолжает трясти передо мной деньгами. Новая пачка? Да сколько там их у него?
Мне не нравится происходящее. Совсем! Слишком легко он разбрасывается такими крупными суммами и просит слишком опасное.
Зато теперь я прекрасно понимаю, как именно Савелий сюда попал.
Элечка, что ты мне не договариваешь? Почему твой муженек готов состояние потратить, лишь бы забрать тебя с собой?
— Присесть не боишься? — спрашиваю спокойно. Удивительно, как я еще это могу.
Макс, спасибо тебе брат, что научил контролировать гнев! Обещаю, больше не стану над тобой прикалываться по этому поводу! И больше ни слова, как ты колошматил меня в детстве.
— За что? — ухмыляется. — У меня жена больная на голову.
— Да ладно? — охреневаю. — И давно?
— А вот на фоне беременности и свихнулась, — продолжает нагло врать.
— О как, — говорю озадаченно. Подыгрываю. — Может, еще и справка имеется? — начинаю ерничать над придурком.
— Естественно, есть, — заявляет с уверенностью. — Она не может самостоятельно принимать решения. Больна. Я ее опекун.
— И где же справка? Где заключение МСЭ? Решение суда, наконец? — не выдерживаю и заваливаю его вопросами.
— Все будет, — ухмыляется. — Справка есть уже. Не переживай.
— Так где же она? — продолжаю настаивать. Играть в его дерьмовую игру становится совсем не по себе.
В голове начинает складываться пазл. Я прекрасно представляю, что будет с Элей, как только она вернется домой.
Волосы дыбом.
— Она у тещи, — еще веселее. — Могу фото прислать.
— Не надо фото. — Если увижу справку, то точно не выдержу. — Хрен с тобой, — отмахиваюсь. — Давай, — забираю вторую пачку денег.
Я едва успеваю убрать деньги в карман, как в палату заходит охрана. Четверо крупных парней.
— Где нарушитель? — спрашивает старший смены Егорыч. Я его прекрасно знаю и уже заранее не завидую Савелию. Ему хана.
— Принимайте, — подталкиваю мужчину в руки к охранникам. — Проник в центр, в отделение. Угрожал.
Моих слов более чем достаточно, чтобы Егорыч начал звереть. Мне даже продолжать не нужно.
— Пакуйте его, — дает указание своим парням. — С особой «нежностью», — ухмыляется.
— Стойте! Вы не так все поняли! — начинает истерить Савелий. Жалкий представитель сильного пола. — Скажи им, врач! Мы же договорились!
— Ни о чем мы не договаривались, — произношу, глядя твари прямо в глаза. — Егорыч, привлекайте его по полной.
— Не переживай, Мих, все будет пучком, — заверяет. Под моим строгим взглядом исправляется. — Михаил Александрович, не переживайте. Все сделаем в лучшем виде.
Парни хватают брыкающегося и вырывающегося Савелия, тащат к выходу. Он орет на все отделение.
— Можно его вырубить? — тихо уточняет Егорыч у меня.
— Он предлагал свою дочь на органы продать, — так же тихо отвечаю ему. — Конечно, можно!
— Давай помогу, — произносит Егорыч на повороте.
Совершенно «случайно» он плечом цепляет Савелия, тот ударяется об угол и теряет сознание.
— Упс, — ухмыляется начальник смены. — Бывает, — говорит со злорадной усмешкой.
— На посту попроси нашатыря, — подсказываю. — И ты это, — предупреждаю друга, — будь с ним поосторожнее.
— Обижаешь, — заверяет мужчина. — Я осторожен. Всегда.
— Вот и славно.
Пожимаем друг другу руки, расходимся в разные стороны. Савелия уводят через служебный выход.
Возвращаюсь на пост, Эля как только видит меня, тут же кидается в объятия.
— Ш-ш-ш, — слегка отстраняю ее. Как бы мне ни хотелось обнять девушку, делать этого нельзя. Особенно в свете только что открывшихся обстоятельств.
— Миш, Сава ушел? — спрашивает. Заплаканная.
— Да, — киваю. — Он больше не потревожит тебя, — успокаиваю. — Пока, по крайней мере.
Глава 27. Эля
— Миш… — Из-за угла выскакивает Алексей Сергеевич. Видит меня и тут же осекается. — Михаил Александрович, — продолжает более официальным голосом. — Меня мамочка из пятой палаты атаковала, — произносит извиняющимся тоном.
— Ничего страшного, — отвечает Миша. — Справился без тебя.
— Все в порядке? — уточняет. Косится на меня, я опускаю глаза в пол.
Не хочу никого видеть. Мне плохо.
Даже представить страшно, что было бы, если бы Миша не пришел.
— Нормально, — отмахивается Майоров. — Подожди меня в ординаторской. Хорошо? — многозначительно уточняет у него.
— Я начну писать отчет о проведенной операции, — отвечает как ни в чем не бывало.
— Спасибо, — кивают друг другу с Мишей. — Пойдем, — говорит уже мне.
Заходим в палату, я не прекращаю теребить шнурок на кофте. Нервничаю сильно, никак не могу прийти в себя.
— Как он вошел? — спрашиваю у Майорова. — Мне страшно, — признаюсь ему. Опускаюсь на кровать и запускаю пальцы в волосы. Хватаюсь за голову. — Раз он смог проникнуть в отделение, то точно не оставит меня в покое.
Кажется, у меня начинается паника.
— Эля, ответь на один вопрос. — Голос Миши строг и серьезен. Он внимательно смотрит на меня.
— Какой? — спрашиваю. — Я скажу все, что только хочешь узнать, — говорю честно. Врать и изворачиваться мне сейчас нельзя.
Миша единственный, кто может помочь мне и Анечке. Единственный, кто, как выяснилось, не предаст.
— Почему твой муж так сильно в тебя вцепился? — не моргая смотрит на меня.
Я пожимаю плечами.
— Не знаю, — признаюсь. — Честно!
Миша хмурится. Вижу, как его настроение летит вниз. Он начинает злиться.
— Твои муж и мать собираются лишить тебя родительских прав, отказаться от твоего ребенка, а саму тебя ограничить в дееспособности и взять над тобой опеку, — рычит он. Глаза мужчина горят страшным блеском. — И ты говоришь, что не знаешь, почему они так с тобой поступают?! — Гневу Миши нет границ.
— Я не знаю! — вспыхиваю, подскакиваю на ноги. Тут же глушу в себе эту вспышку. — Честно!
Снова сажусь на кровать.
— Миша, мне действительно сейчас очень страшно, — смотрю ему прямо в глаза. — Если бы я хоть как-то догадывалась, чего они от меня хотят, то обязательно бы тебе сказала. Но я не знаю!
— Блин, Эля, — чуть ли не воет. — Как так?
Он смотрит на меня, и я сгораю под его взглядом. Он проникает в самое сердце, сжигает его изнутри.
— Моя мать весьма специфична, — начинаю.
— Она мразь! — выплевывает, не пряча своей злости. — А муж твой гнида! Поздравляю! Ты таких тварей вокруг себя собрала!
— Миша! — ахаю. — Прекрати немедленно!
— Или что? — зло ухмыляется. — Продолжишь мне врать?
— Да не вру я! — пытаюсь донести до него правду. — Честно!
— Думаешь, я поверю? — пристально смотрит мне в глаза. — Твоей дерьмовой семейке что-то от тебя нужно, — говорит со злостью. Чеканит каждое слово, оно больно врезается в сердце. Заставляет его кровоточить. — И это что-то для них гораздо ценнее и важнее, чем ты или твоя дочка, — замолкает. Мне ответить ему нечем. Стоим и молчим.
Думаю над его словами, но в голову не идет ни единой мысли. Понятия не имею, что именно матери и Савелию могло понадобиться от меня.
— Миша, если бы я знала, чего от меня хотят, то сказала бы, — говорю обреченно. — Но я не в курсе. Даже никакого намека в мыслях нет.
— Кто может знать? — не моргая продолжает сканировать меня взглядом.
— Возможно, мой отец, — неуверенно предполагаю. — Других вариантов у меня просто нет.
— Эля, на кону стоит не только твоя жизнь, но и жизнь твоей дочери, — произносит Миша. Мне становится больно от его слов. — Только ты можешь разобраться в своих проблемах. Думай! И решай их!