Как бы то ни было, обе женщины делают его несчастным. Конечно, характер матери не изменишь. Но Назан… Если бы она хоть как-то проявила свою волю, настояла на том, чтобы отделиться от матери, сердилась, наконец. Тогда ещё можно было бы искать выход. Но она не выражала никаких желаний и никогда ни на что не жаловалась.
«Измотанная женщина», – подумал Мазхар. Ему казалось, что это самое меткое определение для жены. По целым дням она не вылезала из дому. Если не стряпала, то скребла полы или стирала бельё, штопала, латала.
А ведь он взял её в дом не как служанку. Он мечтал о жизнерадостной, пылкой подруге… Ему вспомнилась жена адвоката Кадри – Леман. Высокая, пышногрудая, вечно смеющаяся. Она вносила в дом радость и счастье. Вот бы ему такую!
Ему хотелось, чтобы, постучав в дверь, он слышал весёлый топот спешащей навстречу жены, чтобы стены их дома были наполнены её звонким смехом, чтобы она могла посидеть с ним за рюмкой ракы и петь вместе с ним чудесные турецкие песни. А его встречала утомлённая, измотанная работой женщина. Такой же она была и в постели. Да как же он до сих пор не обращал на это внимания? Ведь ей всегда только хотелось спать… «Мать, наверно, не так уж неправа, когда говорит, что сама судьба предначертала Назан быть служанкой», – заключил Мазхар и прыгнул в проезжавший мимо свободный фаэтон.
– В бар «Джейлан»!
– В бар «Джейлан», господин?
– Да, а что?
Извозчик не ответил, но было ясно, что он озадачен. Сколько раз он возил Мазхар-бея из дома в контору и из конторы домой. Но вот в бар он ехал впервые.
Кнут щёлкнул над гривами коней, и фаэтон рванулся вперёд.
Бар «Джейлан» был небольшим увеселительным заведением, в котором стояло несколько столиков и играл маленький джаз. Баром его можно было назвать лишь условно. Но именно такие входили тогда в моду в Анатолии.
Бар находился почти на самой окраине города, в помещении, служившем до этого складом. Владелец бара – низкорослый сухонький человек – оставил снаружи почти всё нетронутым. Зато внутри он основательно переделал складское помещение. В общем это было увеселительное заведение средней руки – зал, кабинеты, дешёвые олеографии: «Закат солнца», «Штиль на море», «Деревья хурмы, позолоченные лучами заходящего солнца», которые, по мнению хозяина, создавали уют.
Он встретил Мазхара у порога низким поклоном.
– Ах, эфенди, ах, уважаемый, ах, премногоуважаемый!.. Какая честь для нас! Ветер принёс вас сюда или горный поток?
В глубине его глаз светилась хитрая улыбка. Он уже давно пытался встретиться с адвокатом в неофициальной обстановке, но всё как-то не удавалось. А сейчас случай сам шёл в руки.
Хозяин бара, правда, уже передал адвокату Мазхару бумаги, требовавшиеся для ведения его дела. Но не обо всём можно было переговорить в конторе. Зато, кажется, сейчас был вполне подходящий момент: молодой человек, обычно очень серьёзный, находился в явно приподнятом настроении.
Хозяин решил накрыть для него столик в дальнем углу. Там будет удобнее потолковать о своих делах. Он расскажет адвокату все подробности о людях, с которыми затеял тяжбу. Эти ловкачи, предложившие ему стать компаньоном, по-своему понимали, что такое бар. Он представлялся им своего рода банком. Конечно, компаньоны брали на себя известную часть расходов. Но разве только в этом было дело? Компаньоны полагали, что достаточно выдворить прежнего хозяина – араба, разбросать в помещении склада восемь-десять столиков и десятка два стульев, привезти из Стамбула девиц и музыкантов, швырнуть им мешок с инструментами – и бар готов! После этого можно не спеша раздевать всех, у кого много денег и мало ума.
Он же совсем не считал, что это так просто…
Когда Мазхар вошёл в зал, там находились только две девицы – Жале и Несрин, которые по контракту были обязаны занимать гостей. Но сейчас в баре не было никого и девицы от скуки пускали в воздух столбы табачного дыма.
Но что это? В мгновенье ока неподалёку от них накрыли столик. Почему такая суета? Ведь их хозяин отнюдь не принадлежал к породе людей, отличавшихся особым радушием.
Жале – высокая, полная, статная красавица – проговорила:
– Наш-то, слава аллаху, забегал!
Сидевшая рядом с ней и непрерывно кашлявшая Несрин, зажимая рот розовым платочком, кивнула:
– Да, забегал.
– Интересно, что за персона этот гость?
– А может, он вовсе и не гость?
– Возможно. Но всё равно он душечка!
– Да. Неплохо было бы провести с ним ночку.
– И даже не одну, – добавила Жале.
Несрин надолго закашлялась. Наконец приступ мучившего её кашля утих и, вытерев губы, она сказала, пожимая плечами:
– Если бы это было в Стамбуле, и я бы не отказалась. Но здесь… Здесь… Не приведи аллах! Скорей бы кончился этот контракт!
Жале не отрывала глаз от светловолосого незнакомца с маленькими пушистыми усами. Его мужественный вид будоражил кровь. Она была не прочь завязать с ним знакомство, тем более что сердце её было сейчас свободно.
Закурив новую сигарету, Жале выпустила к потолку струю дыма. Мазхар заметил красивую девицу, и они обменялись долгими пристальными взглядами. Жале приветливо улыбнулась ему, и Мазхар ответил ей улыбкой.
Несрин, наблюдавшая за этим немым разговором, поняла, что дело на мази.
– Желаю удачи! – шепнула она подруге.
– Мерси! Простачок, кажется, уже залезает в клетку, – проговорила Жале, не глядя на подружку.
– Не залезает, а уже залез.
– Смотри, смотри, он что-то говорит хозяину и поглядывает на меня. Ах, подозвали гарсона. Всё! Гарсон идёт к нам…
– Желаю успеха!
– Жале-ханым, пожалуйста, – проговорил гарсон, склоняясь перед ней.
Загасив сигарету в пепельнице, Жале поднялась.
Мазхар встретил её очень любезно, галантно поцеловав руку. Жале совсем отвыкла от такого обхождения в этом городе; здешние мужчины не умели быть вежливыми и пренебрегали этикетом.
– Адвокат Мазхар-бей, – представил гостя хозяин.
– Очень приятно, благодарю вас. Меня зовут Жале.
Приподняв свою пышную юбку цвета спелого арбуза, она опустилась на стул рядом с Мазхаром.
Ему показалось, что она похожа на Леман – жену его коллеги Кадри. Но Жале была ещё красивее. Она была просто обворожительна! Какие у неё руки – нежные, с длинными пальцами! Он всё ещё ощущал прикосновение её мягкой руки, и было так неприятно вспомнить загрубевшие руки жены, ставшие по-мужски жёсткими от стирки белья и мытья грязной посуды.
После обмена несколькими ничего не значащими любезностями между ними возникла приятно волновавшая близость. Жале с удовольствием отметила про себя, что незнакомец вблизи ещё более привлекателен. Да, это был настоящий мужчина!
– Что желает выпить уважаемая ханым? – спросил Мазхар.
– Вина!
Она переглянулась с хозяином. В его взгляде не было обычной суровости. По каким-то едва уловимым признакам Жале поняла, что хозяин приказывал ей: «Сделай всё, чтобы гость остался доволен. У нас с ним есть дела». Жале взмахнула ресницами, давая понять хозяину, что всё сделает как надо.
Как только они остались вдвоём, девица придвинула свой стул к стулу гостя.
– А не лучше ли нам перейти в один из кабинетов?
Он кивнул. Стоявший неподалёку с дежурной улыбкой на лице расторопный гарсон тотчас стал переносить приборы.
Когда хозяин бара вернулся, в зале уже никого не было. «Значит, девица пришлась адвокату по вкусу», – решил он. Это устраивало его во всех отношениях. Если будет на то воля аллаха, Мазхар-бей влюбится в Жале. А уж она сумеет сделать его завсегдатаем бара.
– Вам не нравится вино? Я вижу, вы пьёте без всякой охоты, – сказал Мазхар, поглаживая руку Жале. Она отняла руку и прижала её к сердцу.