В дверь постучали.
– Ах, Рыза-эфенди! Муж снова прислал вас с покупками? Не затрудняет ли это вас?
– Что вы, ханым-эфенди! Для меня это не труд, а святой долг.
– Ну, а как ваши дела? Устроились на работу?
– Устроился, ханым-эфенди! Сегодня вечером приступаю. Да сохранит аллах вашего господина! Да превратит он в золото камень в его руке!
Не переставая благодарить и кланяться, Рыза вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
«Хороший человек этот Рыза-эфенди! И жена у него неплохая женщина. Правда, болтлива немного…»
Сомнения с новой силой овладели Назан. Она не пожалела бы никаких денег за амулет, только бы знать, что всё кончится хорошо.
«Вот если бы муж предложил матери жить отдельно от нас!» – Она даже зажмурилась. – Как было бы хорошо! Никто не попрекал бы её, не вмешивался в её дела. Она спокойно вела бы хозяйство, а по вечерам они ходили бы на прогулки, принимали гостей. Веселись сколько душе угодно!
Она глубоко вздохнула. «Подумать только, ведь Наджие может помочь! Но как заставить её молчать? А если дать ей денег?»
Назан села на скамеечку и, придвинув к себе большой таз, стала нарезать баклажаны и помидоры.
Если бы свекровь ушла от них, думала Назан, она бы всё здесь изменила. Ведь свекровь занимает самую лучшую комнату. Из её окон открывается великолепный вид! Её комнату можно было бы превратить в гостиную. Купили бы новые кресла и диван – на старых бархат совсем вытерся. Она попробовала было заикнуться мужу о том, что надо заменить обивку на какую-нибудь модную, с красноватым оттенком, как у жены прокурора. Но свекровь тут как тут: «Разве сейчас время делать такие расходы? Не слушай, Мазхар, женскую болтовню! Не дело это для мужчины! И этого слишком много для твоей голодранки из Сулеймание!»
Назан поёжилась от неприятных воспоминаний. «Гадкая старуха! – шептала она. – Шагу ступить не даёт, во всё вмешивается. А у иных не свекрови – ангелы! Вот, к примеру, мать прокурора. Обращается с невесткой лучше, чем с родной дочерью. Ну, и невестка в долгу не остаётся. Живут в полном согласии – просто смотреть приятно. Клянусь аллахом, если бы у меня была такая свекровь, не доедала бы, не допивала, всё бы ей старалась отдать».
Назан ещё долго перебирала в памяти обиды, которые пришлось терпеть от свекрови. А слова соседки Наджие так и сверлили ей мозг.
«Если бы у неё было злое сердце, – думала Назан, – она поладила бы со свекровью, а не предлагала бы мне свою помощь. Раз представляется такой случай, надо попытать счастья. Кто знает, может аллах смилостивился надо мной и послал мне Наджие? Тётя всегда говорила: „Когда рабу совсем невтерпёж, всевышний вспоминает о нём“… Может, подружиться с Наджие? Ведь она правоверная мусульманка. И к тому же Мазхар нашёл для её мужа работу…»
Назан вдруг охватило какое-то беспокойство. Она метнула взгляд в открытую дверь кухни. Ей почудилось, что входит свекровь. Бедная женщина затряслась от страха и крепко сжала рукоятку ножа. Свекровь всё ближе. Вот она бросается на неё, валит на пол и бьёт кулаками…
Не помня себя, Назан стала рассекать воздух ножом: «Вот тебе, вот тебе, проклятая!..»
Наконец она пришла в себя и с недоумением огляделась вокруг: «Что это было со мной? С ума я сошла, что ли?»
Она взяла со стола мясо и вновь задумалась. Всё валилось у неё из рук. «Что же я делаю? – спохватилась Назан. – Нужно было первым делом развести огонь и поджарить мясо, а я принялась за овощи…»
Молодая женщина поспешно наложила в мангал углей, разожгла их и поставила на огонь чугунок с мясом. Случайно поглядев в окно, она заметила, что Наджие вышла из своего дома и побежала через дорогу. Соседка была всё в той же коротенькой ночной рубашке. На ногах болтались такуньи.
«Что случилось? – подумала Назан. – Почему у неё такое встревоженное лицо?»
Не успела Наджие дотронуться до кольца, как дверь распахнулась. «Чёрт возьми, неужто она поджидала меня?» – изумилась Наджие.
Она остановилась на нижней ступеньке и спросила:
– Ты меня ждала?
– Нет! Просто увидела тебя из окна.
– Ах, вот как! А я-то удивилась – не успела постучать, и дверь раскрылась.
– Входи, пожалуйста.
– Нет, нет! Я поставила тушить мясо – боюсь сгорит. Скажи мне только: правда, что муж купил тебе бриллиантовый перстень?
Назан стало не по себе.
– Откуда ты узнала?
– А кто об этом не слыхал? Вся округа знает. Правда, что перстень очень дорогой?
Назан оцепенела от ужаса:
– Не говори только об этом моей свекрови, прошу тебя!
– А разве вы скрыли от неё?
– Это не я, а Мазхар… Он не велел. Ты же знаешь характер свекрови – ей бы только повод для ссоры. Мне и так столько достаётся ни за что ни про что!
– Не бойся! Раз вы не хотите, от меня она и слова не услышит… Скажи, а перстень очень красивый?
– Очень!
– Хоть бы краем глаза поглядеть на него. Может, принесёшь?
Немного помедлив, Назан пошла в спальню. «Что с того, – думала она, – что Наджие посмотрит? Ведь от перстня не убудет».
Назан открыла сундук. Что за чудеса? Футляра с перстнем не было. Она перерыла всё, развязала и перебрала все узлы.
Её охватило отчаяние. Назан побежала к Наджие и задыхаясь пролепетала:
– Пропал мой перстень, сестрица!
– Да что ты? Куда же он мог деться?
– Не знаю, Наджие. Ох, горе мне! Пропал перстень!
Назан заплакала. Но тут же у неё мелькнула надежда:
– А может быть, муж взял его с собой?
Наджие многозначительно покачала головой.
Назан схватила её за руки:
– Ты знаешь? Умоляю, скажи!
– Я тебе кое-что скажу. Но только поклянись, что никто не узнает.
– Пусть я ослепну на оба глаза!
– Поклянись сыном.
– Пусть руки мои положат Халдуна на тенэшир[9], если я хоть слово скажу!
Заручившись страшной клятвой, Наджие с заговорщицким видом наклонилась к Назан и прошептала:
– Перстень взяла твоя свекровь.
– Не может быть! Откуда ты это узнала?
– Помнишь, вы уезжали на прогулку? Как только фаэтон скрылся, свекровь полезла в твой сундук и увидела перстень. Она даже показывала его мне.
– О великий аллах!
– Пусть не знать мне счастья в жизни, если я соврала!
– Почему же она не устроила нам скандала?
– Вот этого я сказать не могу. Скорее всего, готовит какую-то ловушку. Клянусь аллахом, я не хочу вмешиваться в вашу жизнь, но старая карга доведёт тебя до беды. Лучше послушай меня и соглашайся, пока не поздно.
Назан тяжело опустилась на скамью и заплакала.
– Что же мне теперь делать, Наджие? Ради аллаха, что мне делать? Я совсем растерялась!..
– Подожди убиваться! Когда она возвратится к обеду, ты осторожно выпытай!
Назан продолжала плакать. Конечно, свекровь сделает вид, что ничего не знает. А как сказать о пропаже мужу? Она уже заранее содрогалась, представляя, как он разозлится. «Дура! Безмозглая дура! Разве я не наказывал тебе, чтобы никому не говорила о перстне?» Но ведь она не говорила, никому не говорила! Да попробуй теперь докажи!
– Ну вот что: дай-ка мне несколько курушей, – решительно произнесла Наджие. – Куплю тебе амулет.
– Ради аллаха, Наджие, будь осторожна!
Назан пошла в спальню, взяла деньги и протянула их Наджие:
– Умоляю, сестрица, пусть всё останется между нами. Не то я пропала…
– Ну вот ещё, скажешь! За кого ты меня принимаешь, за какую-нибудь шарлатанку?
– Аллах с тобой! Я не хотела этого сказать.
– Не беспокойся, от меня твоя тайна никуда не уйдёт.
И она опрометью бросилась вниз по лестнице.
7
Хаджер-ханым пришла домой раньше Мазхара. Увидев лицо невестки, пожелтевшее, как лимон, она поняла, что Назан уже обнаружила пропажу перстня. «Что ж, пусть поищет! – подумала Хаджер-ханым. – Перстень-то я хорошо припрятала».