У них не хватало решимости выселить из дому старую женщину. Однако чаша терпения с каждым днём грозила переполниться.
Однажды Нериман случайно наткнулась в полутёмном коридоре на двух шептавшихся женщин. Это были свекровь и Наджие. Нериман хотела сделать вид, что ничего не заметила, и пройти мимо, но обе так растерялись, что она подумала: «Уж не подговаривает ли свекровь прислугу на какую-нибудь гадость?»
– А ну-ка, ступай отсюда и займись своим делом! – приказала она Наджие.
Та удалилась с виноватым видом. Но свекровь продолжала стоять, не смея поднять глаз.
– Ханым-эфенди! – холодно сказала Нериман. – Не понимаю, как можно позволить себе шушукаться с прислугой? Не следует забывать, что вы мать адвоката Мазхар-бея! Советую вам об этом подумать! Служанка может похваляться подобной дружбой, чтобы набить себе цену.
– Все мы рабы божьи… – собралась было с духом Хаджер-ханым.
– Знаю, знаю! – оборвала её Нериман. – Вы считаете, что гордыня не угодна богу. Но всё равно, вы обязаны думать о своём достоинстве… Или хотя бы о достоинстве вашего сына!
Нериман резко повернулась и пошла в свою комнату. Здесь её ждала Наджие. Глаза у неё как-то неестественно блестели.
– Что с тобой, Наджие?
– Я хочу вам кое-что рассказать, ханым-эфенди, – таинственно прошептала она, угодливо улыбаясь.
– О моей свекрови? – с раздражением спросила Нериман.
– Да.
– Я не желаю слушать сплетни! Назан тебя распустила, но я не Назан. Займись своим делом и оставь меня в покое!
Однако Наджие не двинулась с места.
– Позвольте сказать, ханым-эфенди. Если вы сочтёте, что мне следовало молчать, тогда обругайте как угодно.
– Ну, выкладывай!
– Хаджер-ханым хочет зашить в вашу одежду амулет, чтобы муж охладел к вам! – одним духом выпалила Наджие.
Но Нериман не очень удивилась этой новости. Она уже давно высказала Мазхару предположение, что обе женщины замешаны в истории с колдовством его прежней жены. Видимо, всё это было делом их рук. Так значит, Хаджер-ханым принялась за прежнее?
– Погоди! Почему же она тебе об этом сказала?
– Не знаю, дорогая ханым-эфенди, – смутилась Наджие.
– Как не знаешь? Если бы вы не были дружны, разве она стала бы доверять тебе свои тайны?
– Ей-богу, не знаю, дорогая ханым-эфенди. Чтоб мне ослепнуть…
– Перестань божиться! Я и лжецов терпеть не могу! Говори правду! Молчишь? Не знаешь?! А я знаю – потому что ты сама замешана в этих делишках.
Наджие вконец растерялась. Она вспомнила, что муж говорил: «Смотри, не встревай между свекровью и новой невесткой. И не вздумай погладить Жале против шерсти – бери гребень по её волосам. А на старуху плевать! Будем думать о себе».
– Я ни в чём не виновата, – заикаясь, пролепетала Наджие. – Разве только… знакома я с одним ходжей, а он, говорят, колдун…
– Вот видишь, а ведь утверждаешь, что ни в чём не замешана.
– Так ведь я из любви к вам…
– Мерси! Но не забывай, что самая большая подлость – это раскрыть доверенную тебе тайну.
Наджие готова была провалиться сквозь землю. Она уже раскаивалась в своей затее.
– Будем считать, что мы ни о чём не говорили. А теперь принимайся за дело! – приказала Нериман.
Едва держась на ногах, Наджие вышла из комнаты. Вот уж не думала она, что всё так обернётся. И ещё надеялась, глупая, на какую-то милость хозяйки!..
С этого дня Наджие жила в вечном страхе. «А вдруг хозяйка расскажет обо всём своему мужу? Он может разозлиться и прогнать меня отсюда! А если узнает Хаджер-ханым? О, эта ведьма сумеет мне насолить».
Но шло время, и оказалось, что все страхи были напрасны. Из дому её не прогнали, ничего, видимо, не узнала и Хаджер-ханым. «Когда же ты принесёшь амулет?» – приставала она чуть не каждый день. Наджие сначала уклончиво обещала: «Завтра, послезавтра». Но потом, решив покончить с этим раз и навсегда, сказала: «Ходжа боится, что его накроют и посадят за решётку. Он отказался дать амулет».
Хаджер-ханым поняла, что от Наджие ей ничего не дождаться. Что ж, она сумеет позаботиться о себе сама!
Вскоре она отправилась в гости к матери начальника финансового отдела и посвятила её в свои планы. Та выслушала приятельницу с большим сочувствием и сказала:
– Не расстраивайся. Попробуем достать амулет через одного моего знакомого. Как не выручить подругу!
– Спасибо, дорогая.
– Послушай, а не могла эта подлиза Наджие рассказать твоей невестке о вашем разговоре?
Хаджер-ханым покачала головой:
– Не думаю. Давно бы дымом запахло. Эта бессовестная женщина сразу сказала бы Мазхару, а уж он постарался бы осрамить меня на весь белый свет…
Нериман давно обо всём рассказала Мазхару. Он хотел немедленно выгнать мать из дому. Но жена сумела умерить его гнев.
– Прошу тебя, не горячись! Не надо и виду подавать, что нам о чём-либо известно. Будет лучше всего, если мы перестанем обращать на неё внимание. Постепенно она привыкнет вести себя по-другому.
Мазхар согласился молчать, хоть всё внутри у него кипело. «И как только она может смотреть мне в глаза, занимаясь такими мерзкими делами?» За много дней он не обмолвился с матерью ни единым словом, а сидя за столом, старался не смотреть в её сторону.
– Не нравится мне всё это, Мазхар, – сказала однажды Нериман. – Я считала тебя человеком благоразумным, а ты стал с открытой неприязнью относиться к матери.
– Что поделаешь, дорогая, я не в силах забыть о её фокусах. Теперь у меня не выходит из головы твоё предположение насчёт этой истории с амулетом Назан.
– Но ведь ты не хотел этому верить?
– Теперь я убеждён, что ты была права…
Разговор их был прерван шумом подъехавшего к дому фаэтона. Мазхар выглянул в окно. Лошади остановились прямо возле дверей. В свете фонаря было видно, как из фаэтона вышли мужчина в феске и женщина в манто.
Мужчина взялся за кольцо и забарабанил в дверь.
– Уважаемый Мазхар-бей дома? – спросил незнакомец кухарку, открывшую дверь.
– Дома, бей-эфенди. Как прикажете доложить?
– Янъялы Нихат.
Мазхар, услыхав имя, опрометью бросился вниз.
– Дорогой мой дружище! Вот так сюрприз! Почему не сообщил о своём приезде!
Они заключили друг друга в объятия и, не замечая удивлённых взглядов женщин, расцеловались.
– Тебя не узнать! Постарел, брат!
– Постареешь, дорогой Мазхар! Ведь на мою долю не выпало счастья щёлкать орехи в таком цивилизованном городе, как, например, ваш. Но ты, я смотрю, неплохо здесь окопался!
– А ты где же обитаешь?
– На востоке, дорогой мой, на востоке!
– Прокурор?
– Судья. Мировой судья.
– Ну а дальше что ты намерен делать?
– Решил всё это бросить. Хочу стать адвокатом, защитником, так сказать. Попытаю счастья здесь. Одобряешь?
– Замечательно! Клянусь аллахом, замечательно! – воскликнул Мазхар.
– Всё это так. Да только ты, сдаётся мне, здорово оглупел, Мазхар. Хозяин, у которого есть хоть немного разума, не станет разговаривать с гостем в дверях.
Мазхар расхохотался.
– Ты прав, старина! Прав! Но давай всё же сна чала познакомимся с дамами. Моя жена Нериман!
Янъялы Нихат с недоумением взглянул на молодую женщину. «Нериман?» Но ведь ту красивую девушку из Сулеймание, их соседку с длинными золотистыми косами, в которую оба они были влюблены, звали Назан.
– А разве ваше имя не Назан?
Нериман улыбнулась и вопросительно посмотрела на мужа.
– Давайте поднимемся наверх и там обо всём поговорим, – предложил Мазхар.
По той роскоши, которая их окружала, Нихат без труда догадался, что его друг – преуспевающий адвокат. Они болтали о том о сём, а когда Нериман вышла из комнаты, чтобы распорядиться по хозяйству, Мазхар в нескольких словах рассказал, почему он развёлся с первой женой.