Прошло немного времени, и появился новый доктор. Она сразу узнала Халдуна, который шёл, разговаривая со своей невестой. Наджие вся напряглась от ожидания. Но почему же нищенка опустила голову? «А-а-а! Боишься показаться сыну в таком виде?» Молодая пара скрылась в дверях кабинета.
«Подождём ещё», – решила Наджие.
Вдруг дверь кабинета открылась, показался Халдун и прямёхонько направился к нищенке! Она не могла слышать, о чём они говорили. Это длилось недолго. Старуха с трудом поднялась и последовала за доктором.
– Стыдно ходить по миру с протянутой рукой, – выговаривал нищенке Халдун. – Уж лучше умереть, чем так жить! Вот – бери веник и подмети вокруг крыльца.
– А полить не надо? – спросила она чуть слышно.
– Разве можно подметать не поливая? Возьми кувшин и хорошенько побрызгай.
Невеста Халдуна тоже вышла на порог и смотрела на старую женщину.
– Всё-таки, – сказал Халдун, видимо продолжая прерванный разговор, – мне бы не хотелось устраивать свадьбу в Народном доме.
– Я согласна с тобой. Но что поделаешь, отец вбил себе в голову, что его обязывает к этому положение.
– Ведь мама обещала его уговорить.
– Обещала! А разве ты не знаешь отца? Для него важнее мнение коллег, чем близких… «Дело, – говорит, – не во мне, а в принципах».
– Не такой уж он принципиальный человек! Просто хочет подладиться к руководителям своей партии…
Нищенка всё подмела, и Халдун протянул ей монету:
– Вот тебе за труды!
– Спасибо, бей-эфенди! Да превратит аллах камень в руках ваших в золото! Да вознаградит вас аллах…
– Хватит! Я этого не люблю! Приходи каждое утро, уберёшь тут и получишь деньги. А аллаха оставь в покое. Поняла?
– Поняла, – чуть слышно прошептала нищенка и поплелась в холодок.
Молодые люди рука об руку ушли в кабинет, а она долго не отводила взгляда от закрывшейся двери…
Она не плакала. Зачем было плакать? Ведь сбылась её мечта. Она не только увидела сына, но даже говорила с ним! Пусть он был неласков, укорял её, да простит ему это аллах! Откуда мог знать её Халдун, что перед ним была мать?..
– А ты случаем не Назан-ханым? – раздался вдруг возле самого её уха грубый голос.
Она зашаталась и в страхе попятилась.
– Н-е-ет!
Наджие не успела и глазом моргнуть, как нищенка исчезла. Она только рот разинула от изумления. Бежать за ней следом? Да где там! Попробуй догнать с такими больными ногами. «Ну, ну, пусть уходит! – думала Наджие. – Теперь-то я знаю, кто ты такая. От сына прячешься, да от меня не скроешься!»
Наджие решила либо заставить Назан выклянчить денег у сына и дать ей хотя бы половину, либо… Если старуха упрётся, она знала, как сделать её посговорчивей. Весь город узнает, что зять известного адвоката связан одной пуповиной с жалкой бездомной нищенкой. Сегодня же ночью она нагрянет в конюшню. Пусть только попробует эта Назан увильнуть!
22
Целый день Назан просидела в своей хибарке, нахохлившись, словно большая испуганная птица. Время от времени она машинально наполняла стакан вином. В хибарке царила непроглядная тьма. Но вот через щели ставни, наглухо закрывавшей маленькое окошко, проникли лучи света. Значит, на дальнем углу улочки зажёгся электрический фонарь.
Вот и наступил вечер! Назан нашарила лампочку, чиркнула спичкой… и пошатнулась. Мрачное логово вихрем кружилось у неё перед глазами. Ещё немного, и она упала бы на земляной пол. «Я совсем пьяная, – думала она, опускаясь на ворох соломы. – А если вдруг сюда явится полиция? Быть может, кабатчица уже побывала у сына?.. Но ведь прошёл целый день и никто не постучался… Наверно Наджие ничего не сказала, – пыталась она успокоить себя. – Ах, да что там! Не сказала сегодня – пойдёт к нему завтра…»
Больше здесь нельзя было оставаться. Она должна исчезнуть навсегда, чтобы не опозорить сына.
Да, ей нужно уходить сегодня же, ночью. Перед глазами закачались волны бушующего моря. Она скроется там, где её никто никогда не разыщет!
Назан осторожно приоткрыла дверь. Ветер со свистом ворвался в хибарку. И тут она вспомнила: «Перстень!» Метнувшись в угол, она разгребла руками землю. «Вот он!» Драгоценный камень блеснул, заиграл, заискрился при слабом свете маленькой лампы…
Послышался стук. У Назан захолонуло сердце. «Кто это? Полиция?» Ах, зачем она мешкала?
Снова постучали. Едва держась на ногах, она подошла к двери и дрожащими руками нащупала щеколду…
На пороге стояла женщина.
– Кого тебе?
– Тебя! – и женщина переступила порог.
Порыв ветра с силой хлопнул дверью о стену.
– Кто ты такая?
– Не знаешь? Зато я тебя хорошо знаю! А ну, дай мне дорогу!
Женщина оттолкнула растерявшуюся Назан, и та при слабом свете едва мерцавшей лампы узнала Наджие.
– Закрой дверь. Я принесла тебе вина.
Назан машинально повиновалась.
– Теперь не убежишь от меня!
Только сейчас Назан поняла, что совершила большую оплошность. «Что я наделала!» – с отчаянием подумала она, закрыв руками лицо.
Яркий блеск бриллианта ослепил Наджие. «Да ведь это тот самый перстень! А Хаджер-ханым уверяла, что он потерялся…»
– Как же ты его не продала? – она показала пальцем на перстень.
Назан молчала.
«Надо напоить её до бесчувствия. А там…» Наджие наполнила стакан.
– Бери!
– Не хочу!
– Почему? Я принесла тебе по старой дружбе.
– Не хочу! – Назан подняла голову. – Умоляю, не говори никому, что ты узнала меня!
– А чего тебе таиться? Я бы на твоём месте не стала терпеть нужду, имея такого сына.
Назан метнулась, как подстреленная птица.
– Нет! Я не хочу! Не хочу, чтобы сын знал обо мне!
– Ты не хочешь, зато… – глаза Наджие хищно сверкнули, – …зато я хочу!
– Что-о-о? – Назан с ненавистью взглянула на кабатчицу.
– Назан-ханым, – вкрадчиво проговорила Наджие. – Ведь я для тебя стараюсь. Твой сын доктор, его невеста – дочь богатого человека. У него столько денег, сколько песчинок в пустыне… А мы с тобой бедняки. Плохи наши дела!
– Нет, нет! Пусть сын считает меня мёртвой! Зачем мне пятнать его имя и честь?
– Вот чепуха!
– Погоди, а тебе что за дело?
– Мне? Денежки нужны – вот что!
– А при чём тут я и мой сын?
– Эге! Да у меня целый план! Ты поступай как знаешь, а я, клянусь аллахом, пойду к твоему сыну и скажу: «Если не дашь денег, все узнают, какая у тебя мать!» Небось, побоится позора! У него скоро свадьба… А не захочет дать – пойду к его тестю. Я не отступлюсь. Смотри – ноги у меня опухли от ревматизма. А почему? Потому, что в кабачке сырость. Нужен ремонт – да где взять денег? Дожидаться, пока аллах сбросит их с нёба?.. Нет, как хочешь, а я не упущу такого случая…
Глаза у Назан закатились.
– Я не позволю тебе надругаться над честью сына! – крикнула она, опуская руку на плечо Наджие.
– Погоди, погоди! Если он даст мне денег, никто не станет его позорить, – попробовала высвободиться перепуганная Наджие.
– Но ты ничего не получишь!
Наджие попятилась, но тут же почувствовала около своего лица зловонное дыханье. Ей стало дурно.
– Садись! – приказала Назан, глядя на неё в упор и нажимая на плечи.
Наджие вновь попыталась вывернуться. Напрасно! Тогда, сделав усилие, она ударила Назан головой в грудь и закричала. Мгновенье – и ладонь зажала ей рот. Она рухнула на пол. Назан подмяла её под себя.
– Пусти!
– Ну, нет! Я не позволю тебе позорить моё дитя!
Наджие извивалась как змея. Ей уже нечем было дышать под тяжестью навалившегося тела. Вдруг она почувствовала, что пальцы Назан сдавливают ей горло. Собрав последние силы, она рванулась. Послышался клекот. Перед глазами обезумевшей Назан замелькал быстро ходивший кадык. Не помня себя, она вцепилась ей в горло…
Наджие билась, кусалась, царапалась… Но вот руки её упали словно плети, она вытянула ноги и затихла.