Черт! Придется предоставить Бринн разобраться во всем этом. Она, кстати, всегда настаивала именно на таком развитии событий.
Фальтинг…
Грэм вытер руки, прошел в гостиную и уселся на зеленый диванчик рядом с креслом-качалкой Анны.
— Это была Бринн? — спросила та.
— Нет. Звонили из школы.
— Там все в порядке?
— Да, все хорошо.
— Мне жаль, что ты пропустил сегодня свой покер, Грэм.
— Для меня это не проблема.
Вернувшись к вязанию, Анна сказала:
— Я рада, что навестила Риту. Ей уже недолго осталось. — Она горестно прищелкнула языком. — А еще эта ее дочка! Впрочем, ты и сам все видел.
Временами теща, обычно такая мягкая в суждениях, поражала его жесткой тирадой вроде этой. Он понятия не имел, в чем провинилась дочь Риты, но не сомневался: Анна хорошо продумала свое мнение о ней и вынесла справедливый приговор.
— Да, я заметил.
По обыкновению он подбросил монету, чтобы разыграть, какой канал им смотреть. Ему не повезло, и телевизор был переключен на комедийный сериал. Грэм не слишком расстроился. Его любимая команда в нынешнем сезоне превратилась в мальчиков для битья.
Этой полуобезумевшей девушке было лет двадцать пять, лицо угрюмое с покрасневшими от слез глазами. Стильно постриженные и окрашенные в медный цвет волосы растрепались, в них застряли листья. Лоб она расцарапала и не могла унять дрожь в руках, причиной которой лишь отчасти был холод.
Это ее сбивчивые шаги, приближавшиеся сквозь заросли кустов, слышала Бринн, а не одного из преступников.
— Вы их знакомая? — прошептала Бринн, счастливая от того, что молодая женщина не разделила участь Фельдманов. — Из Чикаго?
Она кивнула, продолжая вглядываться в сгущавшуюся тьму, словно преследователи шли за ней по пятам.
— Я не знаю, что делать… — Девушка напоминала перепуганного насмерть ребенка.
— Пока останемся здесь, — сказала Бринн.
Время драться, время убегать…
Но бывает и время, когда нужно затаиться.
Бринн пригляделась к гостье Фельдманов. На ней была модная одежда горожанки — дорогие джинсы и жакет от популярного модельера с красивым меховым воротником. Кожа его казалась мягкой, как шелк. Три золотых колечка свисали с одного уха, два — с другого, и по золотому гвоздику поверх колец. Сверкавший бриллиантами браслет она носила на левой руке, украшением для правой служили усыпанные драгоценными камнями часы «Ролекс». Одним словом, девушка явно диссонировала с этим грязным лесом.
Оглядываясь по сторонам, Бринн не замечала никакого движения, кроме покачивания веток да листьев, взмывавших вверх под порывами ветра. Именно ветер сейчас особенно мучил промокшую насквозь Бринн.
— Переберемся-ка туда, — сказана она, приметив наконец подобие укрытия. И женщины проползли несколько метров до углубления между поваленным стволом дуба и густо разросшейся лесной чащей ярдах в сорока от дороги Лейк-Вью и примерно в ста пятидесяти от дома номер два. Когда они устроились между кустами форситии и амброзии, окруженными осокой, Бринн приподнялась, чтобы посмотреть в сторону дороги и дома Фельдманов. Никаких признаков, что убийцы где-то рядом, она не обнаружила.
Словно вдруг очнувшись, молодая женщина обратила внимание на форменную рубашку Бринн.
— Так вы из полиции… — И, переведя взгляд в сторону дороги, спросила: — А другие тоже здесь?
— Нет. Я одна.
Девушка восприняла эту новость безучастно и кивнула на щеку Бринн:
— Ваше лицо… Я слышала выстрелы. Значит, и вам досталось. Как Стиву и Эмме. — Ее голос пресекся. — Вы вызвали подмогу?
Бринн покачала головой и спросила:
— У вас есть телефон?
— Он остался там. В доме.
Бринн обхватила себя руками. Согреться это не помогало. Она посмотрела на мягкую кожу дизайнерской куртки молодой женщины. У нее было красивое лицо сердцевидной формы. Длинные и тщательно ухоженные ногти. Она словно сошла с обложки одного из журналов, которые бесплатно раздают в супермаркетах, иллюстрируя какую-нибудь рекламную статью типа: «Десять способов поддерживать себя в форме и быть сексуально привлекательной». Девушка залезла в карман и извлекла пару тонких, плотно облегающих руку перчаток, о цене которых Бринн не могла даже догадываться.
Бринн снова поежилась и подумала, что если в самое ближайшее время не сможет обсушиться и согреться, то, пожалуй, потеряет сознание. Никогда в жизни ей еще не было так холодно.
Девушка кивнула в сторону дома номер два по Лейк-Вью:
— Я хотела вызвать помощь. Давайте пойдем туда и позвоним в полицию. Заодно согреемся. Здесь слишком холодно.
— Пока не надо, — сказала Бринн. Ей было не так больно, когда она говорила короткими фразами. — Мы не знаем, где они. Подождем, чтобы убедиться. Они ведь могут тоже туда прийти.
Молодая женщина поморщилась.
— Вы ранены? — спросила Бринн.
— Лодыжка болит. Я упала.
Бринн не раз приходилось иметь дело с травмами. Она расстегнула молнию на ее полусапожках, заметив надпись «Сделано в Италии», и ощупала сустав сквозь черный гольф. Повреждение не выглядело серьезным. Вероятно, небольшое растяжение, но, слава богу, не перелом. Лодыжку обвивал еще один золотой браслет, тянувший на несколько месячных взносов за их с Грэмом машины.
Молодая женщина смотрела в сторону дома Фельдманов, покусывая губу.
— Как вас зовут?
— Мишель.
— А я Бринн Маккензи.
— Бринн?
Обычно она не утруждала себя объяснениями по поводу своего имени.
— Я заместитель шерифа округа.
Она объяснила обстоятельства звонка на 911.
— Вы знаете, кто они — эти двое мужчин?
— Нет.
Бринн перешла на шепот — голос садился все больше:
— Мне нужно подумать, как поступить дальше. Расскажите, что произошло.
— Я встретилась с Эммой после работы, мы заехали за Стивом, и все вместе отправились сюда. Прибыли около пяти или половины шестого. Я пошла наверх — хотела принять душ — и вдруг услышала грохот. Сначала решила, что взорвалась плита или нечто в этом роде. Или что-то уронили. В общем, не знала, что происходит, сбежала вниз и увидела тех двоих. Они меня не заметили. Один из них положил свой пистолет рядом с лестницей. И я взяла его. Они стояли в кухне, над… над телами и разговаривали. Смотрели себе под ноги, и на лицах было такое выражение…
Она закрыла глаза. Потом продолжила шепотом:
— Я даже описать этого не могу. Они вели себя так, словно хотели сказать: «Да, мы убили этих двоих. Подумаешь, ерунда какая. Кто следующий?»
Ее голос сорвался.
— А один из них… он просто как ни в чем не бывало начал рыться в холодильнике.
Бринн всматривалась в лес, а молодая женщина снова заговорила, с трудом сдерживая слезы:
— Я направилась к ним. Машинально. Была в каком-то ступоре. И тогда один из них — у него были длинные волосы, а у другого короткая стрижка… Так вот, когда тот, с длинными волосами, начал поворачиваться в мою сторону, я спустила курок. Совершенно случайно. Выстрел получился таким громким… Но не думаю, что я в него попала.
— Нет, попали, — сказала Бринн. — Мне показалось, что один из них ранен. Как раз тот — длинноволосый.
— Ранен серьезно?
— В руку.
— Мне нужно было… Мне нужно было приказать им стоять на месте или поднять руки вверх. Я не знаю… В ответ они начали стрелять по мне. И я запаниковала. Совершенно растерялась. Выбежала наружу, но ключей от машины у меня не было. — На лице ее появилось виноватое выражение. — И тут я натворила глупостей… Я так боялась, что они будут преследовать меня, что прострелила шины. Если бы я этого не сделала, они бы просто уехали, и все. Сели бы в машину и убрались отсюда… Боже, какая я идиотка!
— Ничего подобного. Вы справились. В такие моменты никто не может мыслить рационально. А пистолет все еще у вас?