— Конечно, сэр. Муж заместителя шерифа Маккензи.
— С ней все в порядке? — поспешно спросил Грэм, преодолевая волнение.
— Так точно, сэр. Все хорошо. Просто она на время отдала мне свой телефон.
Чувство огромного облегчения охватило Грэма.
— Я пытаюсь ей дозвониться весь вечер.
— Здесь очень слабый сигнал. Появляется и пропадает. Честно говоря, удивлен, что ваш звонок прошел.
— Мы думали, что она давно уже дома.
— Вот как… — Мужчина казался сбитым с толку. — Она сказала, что звонила вам.
— Она действительно звонила и оставила сообщение, что едет прямо домой. Вызов оказался ложным или что-то в этом роде.
— А! Тогда она, видимо, собиралась позвонить вам еще раз, но не смогла дозвониться. Дело в том, что, как выяснилось, вызов на самом деле не был ложным. Семейная ссора, принявшая скверный оборот. Муж пытался скрыть это. Такое случается нередко. Помощник шерифа Маккензи как раз сейчас беседует с женой, пытается разобраться с фактами.
Облегчение было таким мощным, что Грэму даже показалось, будто он ощущает его на вкус. Он улыбнулся и кивнул Анне.
Биллингс продолжал:
— А телефон она мне отдала, чтобы ничто не отвлекало от работы. Ей удалось всех успокоить. Ситуация у нее под контролем. Она весьма профессиональна в таких делах. Потому-то наш капитан и попросил ее задержаться… Одну секунду, сэр… Эй, сержант! Где Ральф?.. А, о'кей…
«Полицейский» вернулся к прерванному разговору.
— Простите, сэр.
— Вы знаете, как долго ей еще работать?
— Мы должны дождаться группы из Управления защиты материнства и детства.
— На озере Мондак?
— Да, оно здесь рядом. На это может уйти несколько часов. Ребенок пострадал. Его отец проведет остаток ночи за решеткой. А быть может, и не одну эту ночь.
— Несколько часов?
— Так точно, сэр. Я попрошу ее связаться с вами, как только она освободится.
— О'кей, спасибо.
— Не за что.
— Доброй ночи! — И Грэм дал отбой.
— Что там такое? — спросила Анна, и он рассказал ей о происшедшем. — Домашнее насилие?
— Да, и случай, похоже, тяжелый. Мужа отправят в тюрьму. — Грэм вернулся на диван, глядя на экран телевизора. — Не пойму только, почему этим должна заниматься именно она?
Ответа он не особенно и ждал. Но заметил, что спицы в руках Анны замерли и она оторвала взгляд от шарфа, который вязала. Он был трех оттенков синего — красивое сочетание цветов.
— Грэм, тебе ведь известно, что у Бринн были проблемы с лицом?
— С подбородком? Конечно, я знаю о той автомобильной аварии…
Непонятно только, к чему она упомянула об этом.
Пожилая женщина не сводила с него своих серых глаз. Это была еще одна характерная черта Анны Маккензи. Какой бы робкой, вежливой и мягкой ни казалась, она всегда смотрела собеседнику прямо в глаза.
— Авария… — повторила она медленно. — Значит, ты не знаешь.
Осы, снова проклятые осы. Грэма охватило неприятное предчувствие.
— Продолжайте!
— Я всегда считала, что она тебе рассказала.
Теперь он был не только встревожен, но и уязвлен ложью, какой бы ни была правда. И при этом почему-то не слишком удивлен.
— Продолжайте!
— Это Кейт ударил ее и сломал челюсть.
— Что?!
— Ей три недели пришлось ходить с проволокой на лице.
— Боже, это было настолько серьезно?
— Кейт здоровенный мужчина… Не надо сильно обижаться на нее, Грэм, что она скрыла от тебя это. Ей было стыдно и неловко. Она не рассказывала практически никому.
— Она говорила мне, что он устраивал скандалы, но я не знал о побоях.
— Скандалы? Это тоже правда. Проблема заключалась в его характере. Некоторые пьют, другие играют в азартные игры. А он не умел держать себя в руках. Это страшно. Несколько раз происходило на моих глазах.
— Неконтролируемая ярость. А что случилось тогда?
— В тот вечер, когда он ее ударил? Уверена, что не понадобилось ничего серьезного, чтобы вывести его из себя. Это-то и было самым страшным. Он мог рассвирепеть, если в доме вдруг отключалось электричество перед началом матча или в магазине не оказывалось пива его любимой марки, а может, Бринн сказала ему тогда, что собирается вернуться к работе хотя бы на неполный день, как только Джоуи чуть повзрослеет. Что бы это ни было, он ударил ее ни за что ни про что.
— Я даже не предполагал такого.
— Поэтому тема домашнего насилия имеет для нее особое значение.
— Да, она часто берется за подобные дела, — согласился Грэм. — Я просто всегда думал, что то была инициатива Тома Даля. Ну, знаете, поручать эти случаи именно женщине.
— Нет, она сама вызывалась.
— И как она поступила? После того как Кейт ее ударил?
— Она не вызвала полицию, и он не попал под арест, если ты спрашиваешь об этом. Думаю, она не сделала этого ради Джоуи.
— Он когда-нибудь еще занимался рукоприкладством?
— Нет. По крайней мере, мне она ни о чем таком не рассказывала.
Бить человека, с которым тебя связывают брачные узы. Грэм просто вообразить себе такого не мог. Да, черт возьми, ударить даже постороннего, если только не в целях самообороны, — все это выходило за пределы его понимания.
Грэм невольно сопоставил новую информацию с некоторыми другими происшествиями из их прошлой жизни, припомнил какие-то фразы жены, ее поведение. Десятки раз он видел, как, проснувшись утром, она первым делом прикасалась к подбородку. Ей снились кошмары, от которых она пробуждалась со стоном и в холодном поту. Перемены в ее настроении, ее постоянная готовность защищаться.
И стремление держать все под контролем…
Он вспомнил жест ее руки, касавшейся слегка искривленной линии нижней челюсти, когда они ужинали или смотрели телевизор, сидя рядом.
Однако потом, откинувшись на спинку дивана, он сказал:
— Но ведь она не знала, что происходит у озера Мондак, пока не добралась туда. Насилие в семье могло стать причиной ее задержки. Но вызвалась ехать она не поэтому. Почему? Вот что я хотел бы знать.
— Думаю, тебе известен ответ на этот вопрос, Грэм. — Спицы снова замелькали в руках Анны, вернувшейся к своему «шерстяному конвейеру».
Они остановились и сверились с «компасом», что делали примерно через каждые пятьсот ярдов.
При этом обе вставали на колени, устанавливали бутылочку на плоскую грань и заставляли намагниченный кораблик переместиться в центр этого крошечного океана, где он своим носом указывал им северное направление. Эта самоделка была сейчас поистине спасительной для них. Бринн сама поражалась, с какой легкостью могла бы пойти не в ту сторону, будучи при этом абсолютно уверенной, что они двигаются куда надо.
— Где ты научилась делать такие штуки? — поинтересовалась Мишель, указывая на бутылочку, которую Бринн убирала в карман. — У тебя есть дети? Помогала с домашним заданием по труду?
— Нет, на курсах при полицейском управлении штата. Но у меня действительно есть сын. — Она попыталась представить одержимого скейтбордом Джоуи, терпеливо корпящим над домашним заданием. Сама идея позабавила ее.
— А сколько ему лет? — спросила Мишель с неподдельным любопытством.
— Двенадцать.
— Обожаю детей, — улыбнулась девушка. — Как его зовут?
— Джозеф.
— Библейское имя.
— Да, так и есть, хотя назвали мы его в честь дяди его отца.
— Он хороший мальчик?
— Конечно, хороший. — Но после некоторого колебания добавила: — Хотя ему и случается попадать в неприятные ситуации.
Она рассказала Мишель о вчерашнем происшествии со скейтбордом и о стычках, случавшихся в школе. Молодая женщина слушала с интересом и сочувствием. Бринн спросила:
— А у вас с мужем есть дети?
Мишель взглянула на нее и ответила:
— Еще нет. Мы с ним довольно занятые люди.
— Ты говорила, что по профессии актриса?
Застенчивая улыбка.
— Пока только на второстепенных ролях. Снимаюсь в телевизионной рекламе, играю в самодеятельном театре. Но, знаешь, меня обещали принять в «Секонд сити» [17]на курс импровизации. А еще у меня скоро прослушивание в одной гастролирующей труппе, которая ставит «Ведьму». [18]
17
Самая большая в мире сеть школ актерского мастерства, где готовят в основном исполнителей комедийных скетчей.