— Вы молодой человек этой девушки? — мужчина прищурился, смотря на Лиса. Тот вздохнул, прикрыв на секунду глаза.
— Если бы не был идиотом, то был бы им, — врач усмехнулся, услышав ответ.
— Молитесь, чтобы она выжила, — он вмиг посерьезнел и отвернулся к водителю, оставляя ошеломленного и морально сломленного юношу наедине со своими мыслями.
========== Глава 7. О белых комнатах и памяти ==========
Музыка для атмосферы: Голос 9 — Лизандр, СФ–Одни творцы (Кастиэль Лизандр Натаниэль) Песня Лисандра в конце текст песни из Uragiri no Yuuyake
***
Белая комната больничной палаты была погружена в нервное спокойствие. Вокруг витал запах лекарств, заставляющий неприятно морщить нос.
На белой кровати лежала черноволосая девушка. К рукам были подключены различные датчики, а возле койки стояло множество пикающих аппаратов. И без того бледное лицо Сони казалось еще бледнее, а руки были почти прозрачные. На голове черноволосой была повязка, а на щеке пластырь.
Пару часов назад они прибыли в больницу, но парню, по окончанию процедур для Сони, не позволили войти в палату, в принципе, как и Агнесс, которая примчалась в больницу через несколько минут после скорой. Поэтому женщина и Лисандр были обязаны сидеть возле комнаты на скамейке.
Внутри Лисандра просто раздирало на куски, и это не скрылось от глаз Агнесс. Она ободряюще приобняла парня за плечи, мягко улыбаясь:
— Врач сказал, что у нее стабильное положение, и… Ну, в общем, самого страшного мы избежали, — Лис нервно усмехнулся, но отталкивать женщину не стал.
— Просто… На самом деле мне было страшно, когда я увидел ее на земле, всю в крови… Я просто обезумел. Я ведь мог потерять её, — он зарылся в волосы руками и сжал их.
— Я мог потерять ту, без которой я не могу и дня… Черт подери! — Агнесс понимающе кивнула, положив голову на плечо юноши. — Я могу быть с вами честен? — он посмотрел на женщину. Та усмехнулась.
— А разве ты раньше не был со мной честен? — парень сложил руки, смотря на розововолосую.
— Был, конечно, но это немного другое. Перед тем… — он вздохнул, — как она потеряла сознание, она сказала, что любит меня… — Агнесс улыбнулась, услышав слова Лисандра, и подняв глаза на парня, заговорила:
— Она полюбила тебя еще тогда, когда вы были маленькие, а потом это со временем переросло в настоящие чувства, — женщина вздохнула, сжав в своих руках ладони парня. — Она любит тебя, как никто другой. Береги ее, — отпустив руки парня, она откинулась на спинку больничной скамьи, и, прикрыв глаза, слабо улыбнулась. — Она так выросла, моя девочка, — юноша плотно сомкнул зубы, стараясь сдержать рвущийся наружу рык отчаяния.
Тишина повисла на некоторое время, пока ее не прервал врач, подошедший к сидящим на скамье женщине и парню.
— Вы родственница Софии? — спросил мужчина у розововолосой, держа в руках бумаги. Агнесс кивнула, поднимаясь со скамьи. — Боюсь, у нее небольшая амнезия, — женщина нахмурилась.
— Что значит «небольшая»? — врач просканировал ее пронзительным взглядом.
— Она не помнит тех, с кем говорила за пару минут до аварии, и, собственно, об аварии она тоже ничего не помнит, — вздохнув, сказал мистер Хенсвер, вручив Агнесс в руки несколько бумаг.
— Но это восстановится со временем? — с надеждой спросила женщина, подняв взгляд на врача.
— Конечно, но это займет немного времени. И в это время ей нельзя говорить ничего ошеломляющего, иначе память не восстановится, — он кивнул.
Розововолосая выдохнула, поблагодарив мужчину.
— Когда мы сможем ее навестить? — на что врач просто открыл дверь палаты, и приглашающим жестом указал внутрь.
Лисандр, трясущимися от волнения ногами, зашел вслед за Агнесс в палату, присел на стул возле кровати девушки.
— Она сейчас находится в полудреме, но вы можете с ней поговорить. Только не долго, у вас есть полчаса, — записал показания приборов, врач вышел из палаты.
Агнесс мягко погладила Соню по щеке, слабо улыбаясь.
— Горе ты мое, как всегда вляпаешься, — женщина поцеловала племянницу в лоб и отошла рассматривать бумаги, данные ей доктором.
Лисандр накрыл ладонь девушки своей, что-то неразборчиво для окружающих зашептав ей. Вдруг она робко открыла глаза, с удивлением посмотрев на парня.
— Кто… Ты? — спросила она, а внутри у Лисандра оборвалось все, что можно. Сердце распалось на множество осколков, а к горлу подкатил неприятный ком. Собрав все силы, он улыбнулся и мягко сказал:
— Я твой друг, меня зовут Лисандр, — девушка на секунду задумалась, отводя взгляд. Заметив Агнесс, она позвала ее. Женщина в минуту подлетела к девушке, садясь рядом с ней.
— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — спросила Агнесс, гладя девушку по волосам.
Лис незаметно вылетел из палаты, чуть не сшибая на ходу Розалию и Кастиэля. Они непонимающе посмотрели на бегущего прочь сереброволосого, но решили сначала все выяснить о случившемся.
***
Юноша выбежал из белого здания больницы и направился на заброшенный холм, где часто проводил время в раздумьях. Когда он прибыл туда, ему хотелось кричать, кричать до срыва голоса, кричать до хрипоты, только бы выбросить все, что накопилось у него в душе. Он вздохнул и срывающимся на крик голосом, запел:
— Сказка едкой отравой впиталась в кровь. Грозный рёв грудную клетку любовью вдребезги разносит вновь! — ветер трепал его волосы и развевал пиджак. Со всем накатившим отчаянием из него вырываются слова, больше похожие на рык.
— Восходящее солнце плавит лезвия крыш, просто верь — и тогда перевернётся всё, о чём тайком ты мечтаешь лишь, — от безысходности на прекрасные гетерохромные глаза наворачиваются слезы, которые быстро сушит ветром. Он словно в бреду падает на колени, и ударяет руками землю, пытаясь освободить те чувства, что сжирают изнутри. — Что-то странное, что только мы можем случайно увидеть… Что-то тонкое, чего лишить нас не сумеет рутина… Может, сам ты даже не подозреваешь об этом, но всё же: сейчас, где-то там, под солнцем, крылья расправляет, смыслом наполняясь, цель-мечта, любовь моя… — он продолжает кричать, словно вокруг никого нет, словно в мире существует только он, ему плевать на всех, лишь бы только его сокровище вспомнило его…
Он выплескивает свои эмоции, всю свою боль. Но от этого не становится лучше, лишь образуется пустота и щемящее чувство в груди. Солнце зашло, оставляя после себя красное зарево. Он вернулся домой, но уже другим…
Комментарий к Глава 7. О белых комнатах и памяти
Это промежуточная глава, далее будет понятнее.
========== Глава 8. О первом снеге и замене ==========
Реабилитация проходила довольно трудно. Каждую ночь Соне снились сны, бывшие отрывки из ее памяти (которая уже начала восстанавливаться). Несколько недель черноволосая провела в больнице, под строгим надзором врачей, а когда ее выписали на «домашнее лечение», девушка была безмерно счастлива не чувствовать такой надоевший запах лекарств. Дома было уютно и спокойно, тут не шныряли врачи и медсестрички, буквально раздражающие одним своим видом. Однако девушка понимала, что без этого она бы просто не пошла на поправку.
***
Помешивая ложкой остывающий чай, Соня скучающе смотрела на снег за окном. Пока она была в больнице, уже наступил декабрь, и выпал первый снег.
Спектакль все-таки состоялся пару дней назад, и на замену Соне поставили новенькую, недавно пришедшую в школу. Чем-то она была похожа на черноволосую, хоть и внешне они были разные. У Мелиссы (новенькой) были кудрявые белые (!) волосы, подстриженные до плеч, большие зеленые глаза, похожие на весеннюю траву. Ростом она была чуть выше Сони.
Почему-то, София немного беспокоилась из-за нее, хоть и ни разу ее не видела.
Подняв взгляд на часы, девушка поняла, что ей пора выходить и пойти в школу. Начать возвращаться к обычной жизни.