За углом склада Чисом оказался в тупике, стены и заборы надежно перекрывали путь. Он не пытался перелезть забор или спрятаться, а просто поднял обломок кирпича с заваленной мусором земли, и ждал своего врага. Когда Анибаль вышел из-за угла, с ножом в руке, Чисом метнул кирпич.
Бросок попал точно в цель. Анибаль рухнул на колени, и Чисом пнул его в живот. Вторым пинком он отправил нож убийцы в полет, и снова занес ногу. Анибаль перевернулся на спину, и лицо залитое кровью, показалось Чисому знакомым. На земле лежал тот самый полицейский, который спас его, вытащил из воды, и убил психа на набережной. А теперь сам взял нож и пришел убить его! Крался за ним, точно так же, как тот псих.
— Ах ты ж, гнида! — Чисом снова ударил Анибаля ногой по ребрам. — Так ты чего же это, сам того мужика ко мне подослал тогда, что ли? Героем стал, а теперь пришел дело закончить?
Еще один удар помешал Анибалю подняться. Он скорчился на земле. Чисом чуть отступил, и снова ударил. Он бил, как бьют по футбольному мячу. Как бьют в подворотнях, когда избивают лежащего — изо всех сил, почти не целясь. Анибаль не дрался уже очень давно, но когда-то его хорошо готовили. Он выбросил свою ногу навстречу удару, и край жесткой подошвы полицейского ботика врезался в лодыжку Чисома.
Чисом завопил, хватаясь за ногу. Да, это больно! Но не так больно как все то, что он сделал с Анибалем Соджи, сам пока того не зная. Анибаль пытался встать, и Чисом побежал. Он хромал, нога болела, но ему не нужно было побеждать в этой драке. Хватит и того, что он отбился от нового психа. Он добежит до людей и затеряется в толпе, пока сумасшедший полицейский пытается встать.
Чисом путал следы, сворачивал наугад и пробирался под вагонами, пока не почувствовал себя в безопасности. Он стер кровь с ботинка и пошел так спокойно, как только мог. Дело сделано. Он снова ушел живым!
Толстяк с багажной тележкой, заваленной сумками, перегородил ему дорогу, и Чисом терпеливо подождал, пока тот освободит путь. Когда толстяк наконец отъехал в сторону, Чисом увидел полицейского. Он знал, где устроить засаду и сразу пришел сюда, пока Чисом терял время и путал следы. Полицейский успел привести себя в порядок, смыл кровь с лица, снял грязную куртку, и теперь шел на встречу, такой же спокойный и беспечный, каким старался выглядеть Чисом.
— Ты! — изумился Чисом, и замер на месте.
— Чисом? — Полицейский улыбнулся.
«Куда ты денешься от меня, сопляк!» — так Чисом перевел эту улыбку.
— Ты — Чисом Альварес, да? Ты меня не узнал? — спросил псих.
— Узнал, — Чисом попятился — как тебя не узнать!
— Ты чего, Чисом? Это же я — патрульный Соджи. Я тебя из воды вытащил, на набережной!
Псих подошел ближе и Чисом закричал:
— Не подходи ко мне! Убью!
Он выхватил нож. Полицейский бормотал что-то себе под нос, и медленно подбирался к нему. Даже люди вокруг его не смущали. Он не смог зарезать Чисома на пустыре за складом, и пришел за ним сюда.
— Ты больной, что ли? Не подходи! — предупредил Чисом.
— Я и не подхожу! Давай поговорим, — ответил полицейский и подошел еще ближе. Чисом рванулся вперед и нанес удар.
— Вот так тебе, псих! — сказал Чисом ему на ухо. — Ты меня больше не тронешь. Хрен тебе, больше не тронешь!
Инспектор Анбаль Соджи упал на перрон. Он просто шел за билетами, но волны в океане времени несут жизнь туда, куда несут, а не туда, куда люди пытаются плыть. Он скорчился на земле, пытаясь зажать рану.
Когда пенсионер Анибаль Соджи, грязный, избитый и заляпанный кровью, добрался до перрона, Чисом уже бросил нож и сбежал. Пенсионер Анибаль Соджи вытирал кровь с лица и смотрел, как инспектора Анибаля Соджи грузят в скорую помощь. Мир не рухнул, угодив в петлю времени, Анибаль не изменил ничего, и его тело снова увозила скорая. В больничную палату, в инвалидное кресло, в мир, полный бесконечных оттенков боли.
Он закричал, и с размаху ударил кулаком по стене, но кулак прошел сквозь пустоту, Анибаль потерял равновесие и упал на пол своей квартиры. Он лежал на полу, избитый, злой, и повторял снова и снова:
— Надо бы дать парню тогда умереть!
Надо было. Но еще не поздно. Он вынул пузырек таблеток и выкатил одну на ладонь. Еще не поздно все исправить. Чисом должен был умереть на той набережной. И он умрет! Анибаль проглотил таблетку.