– Смотрели-то все, – согласилась тетушка, – но не каждый увидел: там в одной сцене наша Марфинька мелькнула. Короткий эпизод, но примечательный…
Она опять замолчала, тонко улыбаясь.
– Чем же? – подала я ожидаемую реплику.
– А тем, что Марфинька специально для своего кинодебюта выпросила в костюмерной «Мосфильма» особое платье. Оно за пару лет до этого в «Служебном романе» снималось и было очень, ну просто очень… Как сказать? Популярным, легендарным, знаменитым…
– Культовым, – подсказала я правильное слово.
– Да! Об этом платье мечтали все женщины Советского Союза! – Тетушка прикрыла глаза и поцокала языком. Видно, тоже мечтала, как все. – Алиса Фрейндлих в нем снималась, когда ее героиня перестала быть мымрой…
– Это такое клетчатое, с крупными пуговицами и отворотами на воротнике и карманах?! – оживилась я.
– Оно самое!
– Так я его помню, хотя еще ребенком была!
– Я же говорю – все женщины Советского Союза, от мала до велика… – Тетушка улыбнулась, радуясь успеху своего рассказа.
– Марфинька снималась в «Экипаже» Митты в платье экс-мымры Фрейндлих из «Служебного романа» Рязанова, круто! – Я не могла успокоиться.
– И это ты еще главного не знаешь. – Былинный сказ, оказывается, еще не закончился. – Потом, после съемок, Марфинька нажала на своего Викентия, и тот как-то устроил, что платье списали, оно так у нее и осталось!
– Да, я читала, что актеры так делали – не возвращали в костюмерную модные наряды, в которых снимались. Дефицит же, красивую одежду достать было трудно, – поддакнула я.
– Неужто помнишь? Как будто тоже при царе Горохе жила, – запоздало съязвила тетушка.
– Я уже в школе училась, когда Брежнев умер, – напомнила я. – Потом, кстати, с тряпками ничуть не лучше стало, это только последние лет двадцать пять…
– Ах, что такое двадцать пять лет! – отмахнулась тетушка. – Хотя… как посмотреть, конечно. Если мы говорим о возрасте предметов, то четверть века – это уверенный винтаж. От двадцати до шестидесяти лет, если быть точной. А тому самому платью, вернемся к нему, уже сколько? Посчитай, «Служебный роман» вышел в семьдесят седьмом… Да, винтаж, а скоро уже и антиквариатом будет. Причем, прошу заметить, с провенансом!
Провенанс – это история владения художественным произведением или предметом антиквариата, его происхождение. Мне это слово хорошо знакомо – тетушка, завсегдатай Блошки, его частенько употребляет. На художественных и антикварных рынках провенансом подтверждается подлинность предметов. Провенанс обычно приводится и в аукционных каталогах…
И тут я, кажется, догадалась:
– Намекаете, что то самое платье имеет такую стоимость, что его могли похитить?
Тетушка развела руками:
– Я, конечно, не знаю, сколько может стоить этот наряд… Но, например, платье, в котором Мэрилин Монро спела свое знаменитое «Хеппи бёздей, мистер президент», было продано на аукционе в Беверли-Хиллз за 4 миллиона 800 тысяч долларов!
– Ого, – охнула я.
– Ну, Марфинька наша, прямо скажем, не Монро, – хмыкнула тетушка, – да и клетчатое платье вообще-то не ее, а Алисы Фрейндлих, звезды отечественного кинематографа. Это чего-то да стоит… Ты знаешь, что наряды Катрин Денёв ушли с молотка за миллион, а свадебное платье Шэрон Тейт – за пятьдесят тысяч, и это в долларах?
– Я не знала… А вы-то откуда? – У меня зародилось подозрение.
– Так, проясняла историю вопроса… Для себя и для Марфиньки, – уклоничиво ответила тетя Ида.
Понятно. Значит, ушлые старушки, освоив блошиные рынки, подумывали замахнуться уже и на «Кристи» с «Сотбисом».
– Ах, ну что же мы тут сидим, тебе же работать надо! – Хитрая тетушка встала со скамейки, положив конец разговору, который мог принять нежелательный для нее оборот.
Досекретничаются они с Марфинькой, две старые авантюристки. Одна уже получила по голове, а им все мало – ищут волнительных приключений!
Я все-таки сделала попытку урезонить тетушку, заметив – мягко, поскольку нотаций она не терпит:
– Опасное это дело – поиски сокровищ. Вы бы с Марфинькой…
– Ах, оставь, мы же не расхитительницы гробниц! – перебила меня тетя Ида досадливо и польщенно одновременно. – И не морские флибустьеры, живем себе мирно в культурном городе, питаем интерес к предметам старины, оно и понятно – сами уже антиквариат. – Она хихикнула над собственной шуткой и снова коварно сменила тему: – А что там Ирочка, когда ее ждать?
– Ее не надо ждать, Ирка же как любовь: она нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь, – ответно отшутилась я и послушно подцепила тетушку за подставленный мне сдобный кренделек локотка. – В самом деле, пора домой, я сегодня еще даже свою программу-минимум не выполнила.