Харитонов заглянул в машину и узнал полковника Гурова. Гуров свернул в ближайший переулок, припарковался у какой-то стройки, смотрел весело, даже подмигнул. Харитонов набрался храбрости и сказал укоризненно:
– Как же так. Лев Иванович, вы мне обещали...
– Во-первых, здравствуй, Борис Михайлович, рад тебя видеть в здравии. Во-вторых, как живешь? На такой идиотский вопрос можешь не отвечать.
Гуров протянул было Харитонову пачку сигарет, вспомнил, что тот не курит, закурил сам, спросил:
– Так чего я тебе обещал и не выполнил?
– Вы сказали, мол, мы в расчете, больше никаких вопросов задавать не будете.
– Я спросил о здоровье, сказал, что можешь не отвечать, – Гуров, памятуя совет Крячко, улыбнулся.
– Теперь скажете, что наша встреча случайна и вы желаете мне спокойной ночи, – сыронизировал Харитонов.
– Без крайней необходимости я никогда не лгу. Скажи, Борис Михайлович, у тебя родственники где-нибудь на периферии имеются? Имел я справку на тебя, запамятовал.
– Тетка в Барнауле, – растерянно ответил Харитонов. – Мы даже не переписываемся. К чему вам?
– А ты бы не мог к тетке в Барнаул или еще куда на недельку уехать?
– Зачем?
– Не хотелось бы отвечать, лишние знания укорачивают жизнь.
– Вы собираетесь брать Лялька? – Харитонов поежился, даже вспотел.
– Лично я не занимаюсь вашей группировкой. Но в ближайшие дни могут произойти некоторые события, тебе лучше в Москве отсутствовать.
– А если я внезапно улечу, потом произойдут ваши события, так мне лучше не возвращаться.
– Давай думать, – Гуров опустил стекло, выпустил дым. Сыщик всегда старался относиться к агентам как можно лучше, с пониманием. Изредка отношения становились хорошими, чуть ли не товарищескими, однако случалось, что он агента не любил. Так было и с Харитоновым, Гуров ему абсолютно не верил, но, зная его трусость, понимал, “теоретик” вынужден говорить правду, рисковать он не смел, пороху не хватало. Когда Гуров выполнил задание, ради которого и завербовал Харитонова, то расстался с ним с радостью и облегчением, хотя и не исключал вероятности того, что с этим типом придется восстановить отношения. Сейчас, правда, прямой необходимости не было, обстоятельства сложились иначе.
В области на “мокром” взяли двух бойцов из группировки Ямщикова-Лялька. Сам Лялек об аресте своих людей еще не знал. Парни оказались наркоманами, которые в большинстве случаев длительных допросов не выдерживают, а так как взяты они были в бою, с оружием в руках, то вскоре пошли в полную сознанку, назвали Лялька, проскочила в их показаниях и кличка Барин. Бандиты знали лишь кличку, самого человека никогда не видели, но слышали, что Барин – правая рука самого Лялька. Кличка принадлежала Харитонову, хотя непосредственно против него никаких показаний не было, осторожный Харитонов всегда оставался в стороне, в громких делах участия не принимал, однако сгореть мог легко. Сжечь его мог сам Лялек, которого коллеги Гурова собирались брать при очередном налете. Лялек редко брал оружие в руки, но имелись данные, что вскоре такое произойдет. Если Лялька возьмут, то подчистят и все окружение, среди них окажутся люди и не ведающие, где служат, к примеру бухгалтеры, экспедиторы, сторожа, секретари. Может в сеть попасть и Харитонов, и тогда на очной ставке с Ямщиковым возможно всякое. К примеру. Лялек может попытаться прикрыться Харитоновым как действительным главарем группировки, а сам отойти в тень, остаться рядовым исполнителем.
Гуров все просчитал, понял, что законсервированный агент на грани провала, и при всей своей антипатии к человеку решил отвести его в сторону. Если операция пройдет успешно. Лялька возьмут или убьют, группировку разгромят, то дело это большое, однако временное. Свято место пусто не бывает, округ не может долго оставаться вне сферы влияния криминальных сил. Всю Москву контролируют, а один округ будет жить по иным законам? Так не бывает, если весь организм отравлен, то одна рука не может оставаться здоровой. На место Лялька придет другой авторитет, соберет оставшихся, приведет новых бандитов, все вернется на круги своя. Иметь в новообразовании агента такого уровня, как Харитонов, значит, держать всю новую группировку под контролем. Харитонова следовало спасти, получить на него дополнительный компрматериал, держать за горло, иначе с ним работать нельзя.
Гуров не любил прибегать к подобным методам, да мало ли чего человек не любит. Кресло зубного врача каждый нормальный терпеть не может, но припрет, сам прибежишь и быстренько усядешься.
– Ну и что ты надумал? – Гуров погасил сигарету.
– Так я не знаю, от чего спасаться, – осторожно ответил Харитонов, на Гурова не смотрел. – Если мелкий дождик, и зонт сгодится, ливень за окном – на улицу не выходи, землю тряхнуло – в подвал лезть надобно. А может, лишь по крыше пацаны топают, грохочут и пугают.
Гуров разозлился, виду не подал, спросил:
– Если Лялька с полным возьмут, он на очной ставке тебя сдаст или сам, один, “паровозом” пойдет?
В машине наступила тишина, казалось, и город за окнами на время притих.
– Коли его плотно возьмут, он мной не прикроется. Я для такого прикрытия маловат.
Гуров согласно кивнул, вновь закурил.
– А может. Лялька не возьмут? Сейчас он чистый, если предупредить, чтобы он в свежее дело не лез, перезимуем. – Харитонов взглянул на Гурова, облизнул пересохшие губы.
– Мысль интересная, – Гуров улыбнулся, подобный фортель он предвидел. – Интересно, кто конкретно предупредит? И как этот безумный храбрец объяснит Ляльку, откуда получил информацию?
– Можно анонимно стукнуть...
– Забываешься, Борис Михайлович, совсем сдвинулся, со мной, как с подельником, разговариваешь.
– Извините, Лев Иванович, от страха, извините. Значит, из Москвы уматывать?
Гуров взял с заднего сиденья папку, положил сверху чистый лист, шариковую ручку:
– Пиши адрес, фамилию, имя, отчество тетки и текст телеграммы. Мол, тетка совсем плохая, не знаем, что делать с домом, срочно прилетай.
Харитонов послушно написал. Гуров убрал лист в папку, бросил на заднее сиденье.
– Получишь телеграмму, покажешь Ляльку, от себя добавишь, что у тетки имеется золотишко, билет на самолет я тебе возьму.
– Что бы я без вас делал. Лев Иванович? – льстиво произнес Харитонов.
– Мой телефон помнишь?
– Век на забуду, – Харитонов повторил номер.
– Сразу по прибытии позвонишь Ямщикову, скажешь, тетка пошла на поправку, но разговор с ней интересный. Он поймет, а умереть тетке нельзя, твой хозяин хоть и не Спиноза, факт смерти может и проверить. Через неделю позвонишь мне, скажу, когда возвращаться. У Ямщикова в Барнауле могут быть приятели, веди себя осторожно.
– Понял, спасибо, все учту, выполню.
– Ну а как жизнь, что в районе новенького? – спросил Гуров.
– Без перемен, в казино хозяин сменился, прежнего Лялек выжил.
– Кто новый?
– Не по вашей части. Лев Иванович. Некто Гай Борис Петрович, мужик головастый, крутой, финансист, собирается в Думу баллотироваться, – ответил Харитонов, утаив, что Гай обзавелся охранниками, налаживает связи с местной администрацией и милицией и вообще далеко не так прост, как хочет казаться.
Гуров почувствовал некоторую фальшь в словах агента, но решил, что тот лезет к новому человеку в долю, поэтому и недоговаривает. В то время сыщик еще не получил задания разыскать “Бюро добрых услуг”, внутренний голос промолчал, Гуров лишь вскользь подумал, что если операция с бандой пройдет успешно и Харитонов займет в новой группировке подобающее место, то новым хозяином казино стоит поинтересоваться. Но вскоре сыщик познакомился с Марией, потом навалилась работа, и второстепенный разговор отодвинулся на задний план.
Предусмотрительный Борис Петрович Гай стал наконец хозяином казино и, как вскоре выяснилось, совершил поступок, круто повернувший его жизнь.
Гаю многое в казино нравилось, но кое-что необходимо было обязательно изменить. Он не собирался торопиться с нововведениями, считая, что очень важно понравиться всем работающим в казино, установить с людьми доверительные отношения. Казино не отличалось излишней роскошью, два зала были приведены в порядок турецкой фирмой. Гай считал, что в заведении должны были царить тихая, уютная обстановка; уважительная и дружелюбная атмосфера, девушки должны нравиться мужчинам, но не соперничать с женщинами. Гай не был наивен, понимал, что все зависит от культуры обслуживающего персонала, а культура – качество врожденное, истребляемое в России десятилетиями. Он собирался не торопясь познакомиться с каждым своим сотрудником и по возможности каждого понять.