Шакуни зашелся смехом и опустился на колени. В исступлении он снова и снова кланялся в сторону запада. Затем, придя в себя, Шакуни бросился к столу и стал спешно писать послание Дурджае. Хоть бы повелитель теневого мира столицы сумел поймать несчастного суту! Его можно будет держать в плену, пока будет нарастать напряженность между севером и югом. Лучше будет тайно отправить суту в Гандхару, скрыть в горах, в пещере. Тогда вся Бхарата сойдется в кровавой бойне! Надо только распространить слух о том, что Хастинапур взял Карну под свое покровительство. Тогда эти самовлюбленные глупцы с юга точно не смогут сдержать себя.
Невероятно! Дело идет к развязке даже быстрее, чем он предполагал!
— Я выполнил все просьбы этого проклятого чужестранца! В городе теперь небезопасно, никто больше не может спать спокойно, повсюду грабежи и поджоги. Проклятье, я даже заставил своих людей молиться лицом к западу, в сторону его холодной страны. Чего же ему еще от меня понадобилось? — ворчал Дурджая, свирепо глядя на Пурочану.
— Ты много сделал для царевича, Дурджая, и он доволен тобой! Но теперь надо поработать на более широком поле. В силах ли ты навести смуту в других городах Бхараты, вплоть до южных земель? — Пурочана сделал глоток дорогого вина, принесенного им в подарок царю преступников Хастинапура.
— Хотите, чтобы Бхишма всерьез занялся моей особой? Нет, я и так за сущие гроши столько сделал для твоего царевича!
— Деньги — не проблема! Так ты возьмешься за это, или мне обратиться к кому-то другому?
— Ты, случайно, не угрожаешь мне, Пурочана?
— Разве в моих словах была угроза, друг мой?
Дурджая с отвращением посмотрел на младшего советника, которому положено следить за чистотой на улицах города. Пурочана же отпил еще вина и самодовольно улыбнулся.
— Скажи, хотя бы, чего он хочет, — проговорил сквозь зубы Дурджая.
Пурочана кивнул и принялся объяснять. После долгих переговоров цена беспорядков по всей Бхарате была установлена. Немного помолчав, Пурочана задал вопрос Дурджае:
— Твоей чести не будет урона, если я попрошу тебя поймать одного суту?
— Брось ходить вокруг да около! Что за сута? Какова цена?
Пурочана достал кусок ткани, с которым носились по городу шпионы Видуры. Дурджая всмотрелся в нарисованное лицо.
— Еще чего! За жалкие десять тысяч монет я палец о палец не ударю! Ты хочешь меня оскорбить своими подачками?
— Дурак! — Дурджая сморщился от крика Пурочаны.
Советник же усмехнулся про себя. Как все поменялось с момента их первой встречи!
— Найди его, схвати и надежно запри! Если понадобиться, переправишь суту в Гандхару. Сделай это и будешь так богат, как не смел и мечтать!
— Но кто этот человек? Почему его так разыскивают? — спросил, подозревая грядущие сложности, Дурджая.
— Он тот, кто повернет вспять историю этой страны.
Дурджая долго еще переводил взгляд с портрета на Пурочану, пока, наконец, не произнес:
— Сколько я получу?
К следующему вечеру весь Хастинапур кишел людьми, занятыми поисками Карны. Шпионы Видуры и карманники Дурджаи бродили по улицам, заглядывая в лицо почти каждому прохожему. Во многих людных местах висели матерчатые портреты человека, походившего на бедного Адиратху в молодости. Щедрая награда за поимку заставила многих позабыть о еде и сне, и присоединиться к поискам беглеца.
Сон Джары нарушали дважды. Только он уснул, его разбудили два городских стражника. Один из них ногой отбросил пса Дхарму в сточную канаву, второй сунул Джаре в лицо тряпку с рисунком. Изображение что-то напоминало Джаре, но он пожал плечами и улыбнулся стражникам, показав свои кривые зубы. Стражники обругали его и велели сообщить им, если он заметит этого человека.
Джара снова улегся, слепая собака подползла к нему под бок. Глубокой ночью он подскочил от сильного удара по ребрам. Люди Дурджаи показывали такой же рисунок, и задавали те же вопросы, что и городские стражники. Джара догадался, в городе происходит нечто серьезное.
Когда его оставили в покое, Джара задумался, и, в конце концов, вспомнил. Он знал этого человека. Колесничий Адиратха, только выглядит он на рисунке гораздо моложе. Когда-то Джара вместе с Экалавьей даже были у суты в доме, в ту ночь, когда Такшака напал на Хастинапур. Жена Адиратхи так сытно их тогда накормила! Многое не задерживалось в памяти Джары, но добрых поступков он никогда не забывал. Их и было то немного в его жизни. Бывший лесной житель считал себя должным семье суты, однажды накормившей его. Джара вдруг догадался, ищут не самого возницу, а его сына! Кто бы назначил такую цену за старика? А вот жизнь его сына явно в опасности, и Джара должен что-то предпринять.