Уже собравшись как можно быстрее убраться от горящего дворца, Пурочана замер на месте. Его остановил пронзительный женский крик. Он увидел мечущихся внутри дворца людей, отчаянно пытающихся спастись.
«Нексчастные», — подумал Пурочана.
Он снова отвернулся от дворца, но замер от раздавшегося детского вопля. Советник был потрясен видом матери, выталкивающей ребенка в окно. Не думая о последствиях, где-то в глубине разума сам удивляясь, Пурочана побежал к охваченному огнем зданию, а не от него.
— Господин! Господин! — кричала ему темнокожая женщина.
Волосы на ее голове горели, обеими руками она отчаянно толкала своего сына в окно. Тот, плача от страха, упирался ногами в подоконник. Женщина похожа на неприкасаемую, но ребенок есть ребенок.
«Надо как-то помочь», — подумал Пурочана.
Не обращая внимания на страшный жар, он побежал к окну.
«Почему я рискую жизнью ради незнакомого мне темнокожего мальчишки?»
Однако что-то внутри него, о чем он даже не подозревал до этого момента, влекло на помощь заживо сгорающим людям.
Расплата за неожиданное сострадание пришла незамедлительно. Как будто огромная рука обрушила пылающую стену прямо на Пурочану, прижав его к земле. Он успел заметить, как огонь охватил женщину и ее сына. Пламя подползло к нему и стало пожирать его толстое тело. С грустью Пурочана подумал, что никто, даже жена его, не знает о спрятанных деньгах.
«Господь! Я впустую потратил свою жизнь, а теперь умираю, совершив бессмысленный поступок!»
Это была последняя мысль Пурочаны.
Вдали, качаясь на волнах Ганги, стояла на якоре лодка. Дхаумья, пара гребцов, Кунти и четверо ее сыновей наблюдали, как бог огня алчно пожирает дворец. Арджуна сидел, уставившись себе под ноги.
— Я пребываю в ужасе, меня терзают сомнения! Но скажи мне, гуру Дхаумья, был ли у нас иной выбор? — спросила Кунти, не отрывая взора от грандиозного пожара.
Дхаумья повернулся к царице.
— О Деви! Спасая свои оказавшиеся в опасности жизни, вы не совершаете греха! Но теперь вам стоит быть предельно осторожными. Я надеюсь, после пиршества бога Агни тела невозможно будет узнать. Да, моя госпожа, ваша идея с семьей нишадцев великолепна! Доверьте мне сделать остальное. Я распространю слух о гибели Пандавов в огне. Нигде ничем не выдавайте себя, пока не заручитесь поддержкой влиятельных и сильных друзей. Идите в Панчалу. Там скоро проведут сваямвару. Царь отдаст дочь замуж за лучшего лучника. Арджуна с легкостью завоюет прекрасную царевну Драупади.
Слова Дхаумьи не нашли отклика у мрачного Арджуны. Кунти и брахман обменялись взглядами. Юдхиштхира сокрушенно покачал головой. Видимо, ему придется снова объяснять наивному брату запутанные пути дхармы и кармы.
Брахман подсел к Арджуне. Тот сразу же встал, качнув лодку.
— Мы поймали их, как зверей в ловушку!
— Царевич! Тебе не стоит волноваться о них! Считай, что небесные жители спустились из мира Индры на нашу землю. Когда-то они были прокляты великим мудрецом, поэтому родились как неприкасаемые. Но смерть во имя дхармы полностью искупила все их грехи. Люди будут с радостью верить в эту добрую и поучительную историю. Мы станем рассказывать ее во всех храмах, и я уверен, найдутся глупцы, которые пойдут на смерть для подтверждения этой истории.
У всех, кроме Арджуны, слова Дхаумьи вызвали смех.
— Пока мы будем скрываться от всех, за кого нам лучше всего себя выдавать? — спросил Дхаумью Юдхиштхира.
Дхаумья ответил без промедления:
— Назовитесь брахманами! Вы будете получать пищу и почтение, даже когда не будете в этом нуждаться.
С восходом солнца они подняли якорь и поплыли в сторону Панчалы. Им повстречалась по пути большая ладья, перевозящая людей. Пандавы не заметили сидящего на носу темнокожего юношу, плывущего в Варанавату. Но самим братьям не удалось укрыться от зорких глаз нишадца.
ГЛАВА 21
СВАЯМВАРА
Экалавья сошел с ладьи на причал Варанаваты и, как еще несколько путников, смотрел на дымящиеся остатки дворца. Кто-то из местных уже рассказывал прибывшим о ночном пожаре, о сгоревших заживо Пандавах и их матери. Люди взволновано обсуждали происшествие, показывали пальцами на поднимающийся к небу черный дым, высказывали слова жалости. Экалавья направился к пепелищу. Он не узнал брахмана, проплывавшего во встречной лодке, но был уверен, что тот человек со склоненной головой — не кто иной, как Арджуна.