Такшака! До Экалавьи дошло, что именно его он только что видел. Такшака возглавляет ночную атаку на Хастинапур! Нишадец взволновался от пришедшей в его голову догадки. Он помчался вдогонку конному отряду так быстро, как могли бежать его худые ноги. Джара, похожий на щенка, старался не отставать от него.
Ночь стояла настолько тихая, что звук от копыт лошадей был подобен грому воинских барабанов перед битвой. Экалавье казалось глупой затеей устраивать такой шум при нападении на самый могущественный город Бхараты. Нагов двадцать четыре человека, городская стража уничтожит их за считанные мгновения. Даже десятилетнему мальчишке очевидно, насколько безумна такая попытка. Но наги ведь не сошли с ума?
Экалавья искренне желал Такшаке победы. Конечно, в городе погибнет множество невинных людей… Нет! Они не такие уж и невинные. Эти люди относятся к таким как он с презрением, с бесчеловечной жестокостью, в лучшем случае с оскорбительной жалостью. Десять лет жизни неприкасаемого научили нишадца большему, чем многие жители городов, принадлежащие к чистым варнам, постигают за всю свою жизнь.
Презрение и ненависть знати Экалавья вполне понимал. Он точно также ненавидел и презирал их. Он точно также ненавидел и презирал людей вроде Джары, более низших, по его мнению, чем даже нишадцы. Возможно, если нагам удастся захватить власть, все будет по-другому. А может быть, ничего и не изменится. Но наблюдать за падением чего-то величественного и могущественного, что может быть приятнее?
— О Господь Шива! — шептал Экалавья. — Даруй сегодня Такшаке победу!
Лицо царевича Суйодханы тут же всплыло в памяти нишадца. Почему он проявил такую доброту к изгою? Никогда неприкасаемые не ждали от высокорожденных подобной милости. Мысли Экалавьи путались.
«Может быть, он хотел от меня какой-нибудь услуги? Не могут ведь дети правителей быть добры к таким, как я!»
Но что сын царя Хастинапура мог хотеть от мальчишки-нишадца?
«Гореть им в огне в царстве Ямы! Все они одинаковые! Если Такшака победит, я с радостью полюбуюсь на горящий Хастинапур!»
Погрузившись в мечтания, Экалавья не заметил, как Такшака с четырьмя своими воинами отделились от основного отряда. Двадцать всадников вступили в сражение с воинами городской стражи. Над Хастинапуром раздался тревожный набат. Под перезвон колоколов, ржанье лошадей и звон мечей пять незаметных теней двигались вдоль крепостных стен. На помощь хранителям ворот спешили десятки, а то и сотни, столичных воинов. Два десятка нагов жалко смотрелись на фоне превосходящих их в численности защитников города.
Пребывающему в недоумении Экалавье Джара указал на часть городской стены, расположенной слева от ворот. Там сверху свисала веревочная лестница и Такшака со своими людьми уже взбирались по ней. В тот миг, когда они почти поднялись на самый верх, внезапно из-за облаков показалась луна, и нишадец увидел на стене темный силуэт. Этот человек помогал предводителю нагов попасть в город! Глубокий трепет пробрал Экалавью.
«Такшаке нипочем вся мощь Хастинапура!»
Он почувствовал острую необходимость видеть воочию подвиги этого героя. Надо проникнуть в город и быть рядом! Джара догадался о намерениях нишадца и попытался его остановить, но лишь отлетел в сторону от сильного толчка. Это не остановило мальчишку, он потряс головой, пожал плечами и побежал за Экалавьей.
Лестницу никто не убрал со стены, и Экалавья проворно по ней взобрался наверх. Джара изо всех сил старался не отстать от него. Справа, внизу у ворот шла ожесточенная схватка. Нишадец внимательно смотрел за тем, куда направились наги и помогающий им человек. Они, держась в тени, стремились проникнуть во дворец. Экалавья был готов бежать вслед за ними, но, сзади от него раздался шум. Это Джара никак не мог дотянуться с лестницы до верха стены. Проклиная все на свете, нишадец кинулся ему на помощь.
— Да отстанешь ты когда-нибудь от меня! — зашипел нишадец на Джару, но в ответ получил только глупую улыбку.
Ругаясь. Экалавья побежал обратно, но нагов и след простыл.
«Куда они делись?»
«Кто этот человек, предавший Хастинапур?»
Такими вопросами задавался Экалавья, когда вдруг понял, что вокруг все стихло. Нападение нагов отбито? Конечно, доблесть нагов не совладала с огромным количеством столичных воинов. Они ведали, что идут на смерть, но были готовы отдать свои жизни ради успеха замысла их предводителя. Ради того, чтобы Такшака проник во дворец. Еще недавно испуганный ужасными нагами нишадец, испытывал теперь восхищение от этих неустрашимых бойцов, пошедших в заведомо самоубийственную атаку. Но куда подевался их предводитель?