Джара бросил взгляд на джунгли. Он знал, там затаились отряды нагов, там Такшака собирает силы, готовясь испытать мощь Хастинапура. Он думал о тех людях, что были готовы умереть во имя своего дела. Потом мальчик повернулся к возвышающемуся над всем в округе столичному городу, с его величественными дворцами и мрачными трущобами, где женщины и мужчины, подобные ему, делали все что угодно, лишь бы выжить. Судьба предлагала ему выбор — славную жизнь и геройскую смерть под командованием Такшаки, или борьба за кусок хлеба в грязных переулках Хастинапура.
Первые лучи солнца коснулись верхушек деревьев, птицы запели на все голоса. Джара сделал свой выбор. Жалкое, но существование, а не громкая смерть. Он медленно побрел к пробуждающейся столице страны Куру.
Утром Экалавья вернулся к поляне, где вчера занимались царевичи. Его мучила вина за то, что он сделал с Джарой. Вот то место, где мальчик остался лежать, как думал нишадец, мертвым. Но тела нигде не видно. Экалавья присел на траву, размышляя, куда подевался этот полоумный. Послышались голоса — это гуру Дрона ведет учеников на поляну. Экалавья поспешил скрыться в лесу. Из своего укрытия он внимательно наблюдал за уроками наставника, думая, что это, по сути, еще один способ получить желаемые знания.
С этого все и началось. Каждый день нишадец являлся сюда и смотрел. После окончания занятий царевичи шли домой, а Экалавья повторял все, что увидел. Несколько месяцев упорной работы дало ему уверенность в том, что во многих упражнениях он сможет превзойти Арджуну. Пущенная умелыми руками стрела не интересовалась, чьи руки натягивали тетиву, царевича иди лесного изгоя. Цели поражались одна за другой. Вечерние и даже ночные занятия нишадца принесли ему существенное преимущество перед его царственным соперником. Он мог метко стрелять в полной темноте.
Экалавья стал совсем одержимым. Спал он теперь совсем немного, падая от усталости перед самым рассветом.
Дни летели в постоянных занятиях стрельбой из лука. Экалавья подсматривал и повторял, подсматривал и повторял. Первое время его посещала тоска по Джаре, или просто по общению с живой душой. Но вскоре подобные желания отступили. Прошел год и Джара ушел из его воспоминаний. Тем более что судьба готовила ему неожиданный поворот.
Не имея возможности продемонстрировать кому-либо все мастерство, обретенное простым неприкасаемым, не зная, как доказать всем, что не только знатный человек может стать великим воином, Экалавья все свободное время посвящал охоте. Все свои навыки он посвятил добыванию дичи, и его семья больше не испытывала трудностей с пропитанием.
Пурочана, младший советник, ответственный за чистоту городских улиц, замотал лицо шарфом. Вонь стояла невыносимая. Он покинул дворец, наполненный ароматами ладана, и погрузился в особый мир маленьких, грязных, извивающихся как пиявки, городских улочек. Все и так не великое пространство между домами было заполнено мусором, а сточные канавы забиты нечистотами. Пурочана знал, этот мир далек от того, каким его хотели видеть правители Хастинапура. Другая часть столицы, застроенная богатыми домами, золотыми храмами, лавками, торгующими шелками и самоцветами, как будто существовала на другой планете. В каждом городе Бхараты существовала такая изнанка, в которой проживала большая часть населения, полная противоположность окружающим дворцы богатым кварталам, лживым и фальшивым, как и обещания живших там правителей.
Люди, повозки, лошади, коровы, козы, прочий скот, все толкались, борясь за свободное место, за возможность пройти. Улицы жили своей жизнью, в толчее и в шуме. Здесь стоял особый ритм, особый запах. Пурочана отер пот со лба и, желая отдышаться, прислонился к обломкам колонны, разрушенной за много лет до его рождения. Между ног тут же забегали крысы, и советник в ужасе отшатнулся. Какой-то замарашка рассмеялся, залаяла бродячая собака. Пурочана пошел дальше, уворачиваясь от повозок и отталкивая покрытые язвами руки нищих. Он проклинал навязчивых торговцев, в лицо ему кричавших про свои товары и цены на них, руками и плечами расталкивал людей, пытаясь пробраться сквозь толпу. Глаза бы его не смотрели на всех на них, справляющих нужду у стены дома, на дерущихся за кусок сомнительного происхождения мяса, жаренного на старом прогорклом масле.
Не в первый раз советник ходил по этим улицам, но каждый раз они пугали его. Он не мог себя заставить остановиться и спросить у кого-нибудь дорогу. Сегодняшнее дело было довольно опасным. Куда же надо повернуть? Совершенно вылетело из памяти! Слева раздался звон храмового колокола, и донеслись звуки пения. Нет, ему точно не туда. Пурочана свернул направо и пересек рынок, плотно забитый купцами, торговцами, их слугами, носильщиками, возницами, гончарами, садовниками и многими другими. Все эти люди продавали, покупали, торговались, побеждая или проигрывая в этих ежедневных маленьких войнах.