Слово решил взять Юдхиштхира. Он поклонился всем собравшимся в зале, особенно почтительно Дроне и Дхаумье, после чего попросил позволения говорить. Брахманы благословили его. Только после этого старший Пандав склонился перед царем Дхритараштрой и царицей Гандхари, а затем и перед Бхишмой, уже начинавшим выходить из себя от такого тщательного проявления благочестия.
Юдхиштхира повел свою речь мягким тихим голосом. Так он добился, чтобы его слушали все. Никто в собрании старался не шуметь, желая услышать слова Пандава, представшего смиренным, лишенным личных устремлений, человеком.
— Глубокую печаль испытал я, узнав, что родич мой, Суйодхана, причастен к смерти Бхимы, моего брата. Я всегда любил царевича Суйодхану и считал его достойным человеком. Не будь свидетелей ужасного поступка им совершенного, я никогда не поверил бы, что мой кузен способен на преступление! Но кое-кто всё видел. Позволит ли суд и господин регент призвать свидетеля?
От удивления Суйодхана вздрогнул и поднял голову. Свидетель? Что происходит?
— Если у тебя есть свидетель, так предстать его нам! Зачем было тянуть время разговорами? — сердито сказал Бхишма.
— Свидетель, как бы сказать…., он из неприкасаемых. Разве может он войти в царскую сабху, даже как свидетель в суде? — тихо проговорил Юдхиштхира.
— Царевич Юдхиштхира, ты поражаешь меня! Какое значение имеет его происхождение и положение?
— О, свами! Его присутствие осквернит не только зал собраний, но и весь дворец! Он человек из самых низов, нишадец, кажется. Им запрещено ступать даже на дорогу, ведущую к царскому дворцу! Как же он сможет войти сюда? — громко спросил вновь вставший Дхаумья.
Окружающие его брахманы дружно закивали в знак одобрения.
— Если не представляется возможным представить доказательства, если даже свидетель не может явиться перед судом, то мне не остается ничего другого, как прекратить это разбирательство и объявить царевича Суйодхану невиновным. Я не могу…, - Бхишма прервался, раздраженно глядя на приготовившегося что-то сказать Дхаумью.
— Я обсудил сложившуюся ситуацию с учеными мужами, и мы считаем — в нашем исключительном случае неприкасаемому можно посетить сабху! Своды законов допускают это. Но в дальнейшем царю придется исполнить множество искупительных обрядов. Необходимо накормить тысячу брахманов и одарить их…
— Царь не будет этим заниматься! — голос регента дрожал от гнева. — Предъявите своего свидетеля суду без всяких условий!
Кунти после слов регента резко поднялась и стремительно направилась к выходу.
— Сыновья мои, оставаться здесь нет никакого смысла! В этом собрании нам не добиться правосудия!
Четверо братьев Пандавов послушно последовали за ней.
Готовый обрушить свой гнев на царицу Кунти и ее сыновей Бхишма начал вставать со своего кресла. Но в этот миг раздался тихий голос слепого царя.
— Я согласен совершить покаяние. Я выполню все просьбы брахманов. Пусть восторжествует правосудие! Если мой сын виновен в преступлении, пощады ему не будет!
Устало вздохнув, Бхишма сел и жестом приказал стражникам привести свидетеля. Вскоре они втолкали в зал юношу семнадцати лет. Для своего возраста он был невысоким и очень худым, так, что ребра отчетливо виднелись сквозь кожу. В глаза бросались его кучерявые волосы и толстые губы, но самым приметным был страшный уродливый ожог, покрывавший левую сторону лица и значительную част тела. Кожа, не тронутая огнем, была смуглой. Юноша с ужасом в глазах озирался по сторонам. Его удивляла и подавляла изысканная роскошь зала собраний. Не зная, кто здесь царь, кому и как кланяться, он, зажмурив глаза, упал ниц посреди сабхи.
— Не бойся. Вреда тебе не причинят, — успокоил его Бхишма. — Отвечай на наши вопросы честно и скоро будешь свободен. Как тебя зовут?
— Джара, — прошептал юноша.
Один из стражников ткнул Джару древком копья и велел прикрывать рот ладонью, когда он говорит с благородными господами. Юноша, весь дрожа от страха, поднес руку к толстым губам.
— Хватит этих глупостей, — прорычал Бхишма. — Убери руку, встань прямо и отвечай на вопросы!
Джара тут же спрятал руки за спину и выпрямился. В зале раздались гневные шепотки, вызванные словами Бхишмы, но регент не обращая на них внимания, продолжил:
— Скажи, сынок, что ты видел? Только говори четко и ясно!
— О господин! Две ночи назад я был возле храма, того, что стоит на скале у реки…