Перед битвой при Камлане Артур отправил посла Иддаута в войско сына с тем, чтобы уговорить Медрауда прекратить войну, закончить дело миром. Иддаут предстал перед юным полководцем и с вызывающей гордостью передал слова вождя бриттов. Медрауду не понравилась эта гордость, он сказал:
– Такая речь мне непривычна.
Посол (народ назвал его после этого «Возмутителем Англии») с еще большей спесью крикнул:
– Тебя приучит меч отца слушать речи старших!
Медрауд вспылил:
– А тебя приучит плетка! – но вовремя одумался и махнул рукой. – Ступай!!
Посол вернулся в лагерь Артура, доложил вождю:
– Он хотел меня высечь плеткой.
Битва продолжалась весь день. Силы соперников были равными. Отец и сын хорошо вели бой. Но вот усталый меч рыцаря вонзился в грудь Медрауда, тот пал с коня, и пыл воинов стал резко угасать. И мало осталось на поле боя людей. Король Артур получил смертельную рану. Он слез с коня, опираясь на свой меч Каледфолх, лег на землю. Воины, не стыдясь слез, смотрели на умирающего Артура, на знаменитый Каледфолх, которым он поразил бесчисленное множество врагов. В то страшное мгновение, когда глаза вождя должны были закрыться навечно, откуда ни возьмись явилась к брату сестра – волшебница Моргана и перенесла Артура на волшебный остров Аввалон (Яблочный), исчез куда-то и меч Каледфолх.
На волшебных островах, как всем давно известно, герои не умирают. Они там лечатся, отдыхают, готовятся к новым подвигам, ждут свое время, свой час. Артур был великим героем, достойным того, чтобы попасть в столь прекрасную лечебницу на неопределенное время до полного выздоровления.
ИЗГНАНИЕ
«Можно лишить власти командующего войском, но нельзя заставить простолюдинов изменять свои намерения».
«Только жалкие люди, неспособные добыть себе славу, ищут отрады в бесплодном отчаянии».
В 1048 году король Англии Эдуард Исповедник преподал своему первому советнику, мудрому государственному деятелю Годвину сыну Вульфнота, великолепный урок по практике государственного управления. Между прочим, мало кто из современников Эдуарда, а так же поздних хронистов и ученых обратил на этот воистину изящно проведенный урок внимание. А зря! Он многому бы мог научить, во-первых, самих саксов, во-вторых, Годвина и сына его Гарольда, в-третьих, всех, кто увлечен по разным причинам сложнейшим из искусств – искусству государственного управления. Это удивительно! Это, в конце концов, обидно – такой урок пропал даром! А он – пропал, потому что Эдуарда Исповедника даже самые смелые историки не называют мудрым королем и – тем более – не признают за ним права преподавать эту дисциплину.
К 1048 году усилиями Эдуарда Исповедника, вопреки активному противодействию первого советника, тестя короля Англии, в стране сложилась уникальная ситуация, которая, можно смело предположить, самым непосредственным образом повлияла на исход борьбы между нормандцами и англосаксами в 1066 году. Всего шесть лет правил Эдуард и как правил! Внешне он казался инфантильным и безразличным ко всему мирскому, вялым и по-мальчишески упрямым, болезненно раздраженным и нестойким в принятии решений и претворении их в жизнь. Да и в семье он был точно таким же, если верить близким и пользующимся особенным доверием короля людям, которые будто бы собственными глазами видели и собственными ушами слышали, как ведет себя и что при этом восклицает английский монарх в своей опочивальне.
Да, не осчастливил Эдуард Исповедник свою жену, дочь Годвина, не дал ей ребенка, за что и получил в память о себе презрительные усмешки фактолюбов, нежелающих рассматривать факты сами по себе, как отдельно взятые штакетины изгороди, но именно как составляющие какой-либо постройки – той же изгороди, кем-то ведь сооруженной для вполне определенных целей. Фактоманы часто упускают это из виду, не утруждают себя исследованием фактов на предмет их необходимости, закономерности. Что факт! Точка. Даже без тире. Но… кому нужна была безродность Эдуарда Исповедника, кому? Нормандцам. Кто сделал безродным Эдуарда Исповедника? Какая-либо физиологическая напасть, вероятнее всего.
Но если отойти от физиологии и попытаться пофантазировать о человеке, преподавшем многим политикам всех времен и эпох великолепный урок и уже поэтому достойному неординарного к себе подхода…
В своей политике король Англии был по-японски изящен, по-китайски тонок, по-индусски стоек, по-тюркски упорен, по-русски загадочен, по-арабски напорист, по-византийски изыскан, по-скандинавски холоден и прост, по-апеннински вздорен и умен одновременно, по-европейски нестандартен. И это все было в одном человеке. И это в нем было. Иначе он не смог бы содеять за шесть лет своего правления столь могучее зло в стране, которой, как могло показаться многим, правил всемогущий Годвин.
Король Англии ничего не знал о великих системах воинских единоборств, созданных в Индии, Китае и Японии, но вел он свой долгий и упорный бой, как выдающийся мастер одной из этих систем. Годвин предложил ему шесть лет назад стать королем, обещал при этом полную поддержку и на собрании Витана и во всех делах:
– У меня огромный авторитет в стране. Тебе нечего бояться.
Эдуард согласился не сразу. Своим поведением на протяжении многих лет он убедил людей в том, что его, якобы, не интересуют мирские дела, что ему хочется уйти в монастырь. А предлагают ему стать королем Англии. Зачем ему такая обуза?
– Я буду помогать тебе во всем, – не сдавался Годвин.
Для него вялый, равнодушный к делам людей король был бы лучшим подарком судьбы. Он долго уговаривал Эдуарда.
– Ну, ладно, – нехотя согласился тот. – Не пойду в монастырь. Пойду в короли.
Мудрый Годвин подумать в тот миг не мог, что Эдуард принял предложение, уже имея в своей голове прекрасный план. Великолепным бойцом был Эдуард. Ты хочешь со мной драться, ты хочешь победить меня? Но я не люблю, боюсь драк. Мне не хочется. Ой, мне больно! Так иной раз ведут себя опытнейшие бойцы в поединках с более сильными соперниками. Они отступают, увиливают, корчат в страхе лицо, точно рассчитывая при этом каждый свой шаг, каждое свое движение.
– Ты принял верное решение! – эдак свысока похвалил Эдуарда Годвин. – А чтобы закрепить наш союз, ты женишься на моей дочери.
Противник наступал, справиться с ним было трудно, отказаться от предложения – невозможно.
– Этот брак одобрят все англосаксы, – продолжал атаку первый советник, и будущий король просто не мог найти контрудара, он вновь отступил.
И стал королем в стране, где датчане занимали после правления трех подряд датских королей прекрасные позиции, где саксы могли бы готовиться к празднованию шестисотлетнего юбилея десанта Генгиста и Горзы на остров, где продолжали упорную борьбу со всеми пришельцами племена бриттов. И стал Эдуард мужем прекрасной Эдит, дочери Годвина. Саксы могли бы радоваться этой победе первого советника – и они некоторое время радовались, в тайне на что-то важное надеясь.
Новый король оправдал их надежды: ставленники датских королей изгонялись с ключевых и, как правило, доходных мест в государстве, а на их место назначались… нормандцы и изредка саксы и англы. Годвину и многим его единомышленникам долгое время казалось, что именно он «ведет бой», но это было далеко не так.