Я бы никогда не призналась в этом вслух, но считаю, что выгляжу сейчас даже более чем хорошо. Новая Мэдисон должна быть крутой, дерзкой и порывистой. И я точно подхожу под это определение.
На моем лице расцветает улыбка. Я чувствую себя уверенно, словно эта вечеринка мне по плечу, словно я могу пойти туда и свободно общаться с людьми. Потом перекидываю браслеты с правой руки на левую – не хочу, чтобы кто-нибудь увидел мой шрам и спросил о нем.
Раздается звонок в дверь.
Дыхание перехватывает. Он здесь!
Громко смеюсь, представляя, до какой степени обрадовалась бы, если бы парень, звонящий в дверь, пришел на свидание.
– Это не свидание, – тихо говорю я, глядя прямо в глаза отраженной в зеркале Мэдисон. – Он пригласил меня только по доброте душевной. Это не свидание.
Резко выдыхаю и вдруг, услышав оклик папы: «Мэдисон! Твой друг пришел», – осознаю, что успела совершенно забыть об ожидающем внизу у двери Дуайте.
Я со всех ног бегу вниз по лестнице – надо помешать папе, а то он заставит краснеть меня – или Дуайта. Пусть моя реакция не кажется вам чрезмерной, серьезно… Когда Дженна приводила домой парней, я видела, как родители могут при желании начудить – хотя обычно они очень хорошие. И даже если Дуайт просто друг, я не собираюсь подвергать нас обоих такому испытанию.
Но папа все равно решает поставить меня в неловкое положение и говорит:
– Разве поверх этого не нужно надевать брюки, Мэдисон?
Стискиваю зубы и пытаюсь не краснеть. С годами я научилась не позволять щекам гореть после всякого акта унижения в школе.
– И в половину двенадцатого комендантский час – все понятно, – отвечаю я. Затем поворачиваюсь и улыбаюсь Дуайту, наконец-то взглянув на него.
На моем новом друге брюки цвета хаки и белая футболка. Крой свободный, поэтому Дуайт выглядит еще более долговязым и худым – но не в плохом смысле.
– Готова? – обращается он ко мне с кривоватой улыбкой.
– Ага, – киваю.
– Мобильник взяла? – спрашивает папа.
– Да, – откликаюсь я немного раздраженно – мне уже очень хочется уйти.
– Хорошо. – Он поворачивается к Дуайту и быстро кивает. – Повеселитесь, детишки.
– Пока, папа, – прощаюсь я и иду к открытой двери. Дуайту приходится отступить на улицу, чтобы мы не столкнулись.
Я закрываю дверь одной рукой, а затем останавливаюсь, смотрю на него и с усилием выдыхаю – моя косая челка на мгновение аж приподнимается.
– Ты как будто стесняешься своего отца, Мэдисон, – смеется Дуайт.
– Что? – Я делаю такое лицо, будто понятия не имею, о чем он говорит. – С чего ты это взял?
Он снова смеется.
– Не волнуйся: он вроде бы неплохой. Хуже моей мамы никого нет, я точно знаю. Однажды она решила показать моим друзьям мои детские фотографии. И я имею в виду такие детские фотографии, которые должны лежать и пылиться на чердаке.
Я смеюсь и вспоминаю, как мои родители поступили так же с одним из парней Дженны.
– Кстати, классный пирсинг. Тебе идет.
– О, спасибо! – Я лучезарно ему улыбаюсь.
Мы идем по пешеходной дорожке.
Шагая рядом с Дуайтом, я понимаю, насколько он меня выше. Ростом я не отличаюсь, а с тех пор, как похудела, вообще кажусь миниатюрной.
– Спасибо за приглашение, – говорю я, ненавязчиво прерывая молчание.
– Без проблем. Я подумал, что ты, возможно, захочешь с кем-то познакомиться до начала учебного года.
Я благодарно улыбаюсь.
– Это должно быть страшно, – продолжает Дуайт, когда мы сворачиваем за угол. – Перейти в новую школу, я имею в виду.
– Все лучше, чем в моей предыдущей школе, – пожимаю я плечами.
– А что случилось в твоей предыдущей школе?
На мгновение я замолкаю, мысленно ругая себя. Не могу поверить, как легко проговорилась! Как можно быть такой дурой?
– Извини, – произносит Дуайт. Наверное, я молчала достаточно долго, чтобы он понял – это щекотливый вопрос. – Я не хотел совать нос не в свое дело.
– Нет, все в порядке. Просто… я и мой длинный язык, – шучу я и заставляю себя рассмеяться. – Дело в том, что… э-э… на самом деле я там была не… В моей школе в штате Мэн учились не самые приятные люди.
– О-о.
– Мне очень жаль. Я не хотела неловкости, просто иногда слишком много болтаю – сама виновата.
Жалкий лепет. Мой язык не длинный, я знаю, когда нужно заткнуться. Я очень хорошо умею молчать. Я также хорошо умею держать эмоции при себе. Я невероятно хорошо умею не болтать лишнего. Боже, что я несу.