-Диана сказала мне, что у нас гости, - проронила она, наконец. У неё снова прорезался египетский акцент, а тон стал даже более сухим, чем обычно. Бетесда буквально сверлила посетителей взглядом, так что Тригонион потупился, а Дион, всё-таки заметив её присутствие, мигнул и сделал шаг назад.
-Что-то не так? – спросил я, незаметно для гостей подмигивая жене. Я надеялся, она улыбнётся. Напрасно.
-Я думала, вы захотите поесть, - произнесла она официальным тоном. Губы она поджала – будь Бетесда менее красивой женщиной, это могло бы испортить ей внешность.
Ах, так вот в чём дело. Она подошла к дверям несколько раньше, чем я думал – и услышала моё суждение о своих кулинарных способностях. Впрочем, и в этом случае ей достаточно было бы поднять бровь, чтобы выразить неудовольствие. А возможно, причина в том, что я назавтра готовился отправиться в путь – и предоставил ей укладывать вещи, тогда как сам возился с посетителями, да ещё таким сомнительными. Я искоса глянул на Диона с его сбившейся столой и нелепой косметикой, затем на Тригониона, который нервно теребил край своей тоги под строгим взглядом Бетесды. Да, представляю, какими они предстали в её глазах. Моя жена уже давно смирилась, что в нашем доме бывают личности всякого сорта – но не считала нужным скрывать своё презрение к тем, кто ей не нравился. Ясно, что о египетском посланнике и его спутнике Бетесда составила не очень лестное мнение.
-Да, думаю, нужно что-нибудь перекусить, - громко сказал я, чтобы привлечь внимание гостей – взгляд Бетесды, казалось, буквально обратил их в статуи. – Тебе, Тригонион?
Маленький галлус нервно сглотнул и смог только кивнуть.
-И тебе также, учитель – я настаиваю! Ты не можешь покинуть мой дом, не поев хоть немного. Ведь ты уже совсем обессилел.
Дион склонил голову – он выглядел уставшим и загнанным в тупик, дрожа от волнения, но наверняка и от голода. Он что-то бормотал себе под нос, затем, решившись, повернулся ко мне:
-Да. Ты сказал, у вас есть что-то из александрийских блюд?
-Бетесда, что мы могли бы предложить нашим гостям? Эй, Бетесда, ты меня слышишь?
Она вышла из задумчивости и откашлялась.
-Я могу приготовить лепёшку по-египетски, с чечевицей и колбасой.
-Да, это было бы замечательно, - проговорил Дион со странным выражением на лице. В самом деле, голод и тоска по родине могут выбить из колеи даже лучшего из философов.
Через мгновение рядом с Бетесдой стояла Диана. Дион удивлённо переводил взгляд с матери на дочь и обратно. Их сходство поражало.
Бетесда исчезла так же внезапно, как и появилась. Диана на мгновение задержалась, стараясь подражать суровому виду своей матери. Чем дольше я живу с женщиной, тем загадочнее для меня она становится. А теперь их в доме две – значит, и загадка удвоилась.
Диана развернулась и ушла таким же стремительным шагом, как и мать. Я поглядел на своих гостей. Философ в столе, подумал я, или отказавшийся от своего пола галлус совершенно просты и понятны в сравнении с женщиной.
Рабыня принесла нам вино и немного хлеба, чтобы подкрепиться, пока еда не готова. Из сада подступал холод, и я велел Бельбону растопить жаровню, а сам закрыл ставни на окнах. Снаружи уже сгустились сумерки, и лица Минервы было не разглядеть.
Теперь, когда в желудке Диона было немного хлеба, но гораздо больше вина, он нашёл в себе достаточно сил, чтобы рассказать об обстоятельствах, доведших его до столь плачевного состояния.
Глава четвёртая
-Начну, пожалуй, с самого начала, - вздохнул Дион. – Это лучше всего – рассказ и так выйдет чересчур запутанным. Впрочем, кое-что об этом тебе уже известно…
-Всё-таки освежи мои воспоминания, - попросил я.
-Хорошо. Итак, на протяжении всей моей жизни государственный переворот был для Александрии нормальным, повседневным состоянием. Члены царского рода Птолемеев не занимались практически ничем, кроме междоусобной грызни. Для самих же александрийцев это означало постоянные побоища на улицах и рост налогов. Раз за разом народ восставал, чтобы заменить одного царя другим. Какой-нибудь Птолемей изгонял своего родича и занимал его место – я не стану их всех перечислять. Победитель овладевал Александрией, а заодно царской казной и огромными запасами зерна. Проигравший бежал на Кипр, и там строил планы своего возвращения. Судьба меняла царей, а египтяне терпели это. Я уже и не помню, какой именно Птолемей царствовал в то время, когда ты Гордиан, жил в Александрии.