-Да никто. Просто соседка. Кузина, или что-то вроде этого. На носилки у меня нет денег – так что, полагаю, нам следует пойти пешком.
Так мы и поступили. Спускаясь по западному склону Палатина, идя через скотный рынок, а дальше – по мосту и западному берегу Тибра, я всерьёз подумывал сказать Тригониону, что я передумал и возвращаюсь домой. В конце концов, с чего бы мне идти к женщине, которую я до сих пор обходил стороной, чтобы обсудить дело, с которым я не хотел иметь ничего общего? Такова воля Кибелы, думал я, шагая за её жрецом, который под своим солнечным зонтом решительно вёл нас вперёд.
Иметь свой участок на берегу Тибра могут только люди богатые и наделённые тонким вкусом. Это что-то среднее между парком и садом, такое место называют horti – «сады». Они бывают разные: иногда просто уединённое место с жилищем для хозяина и нескольких гостей, а иногда целый комплекс зданий. В самих садах дикие участки часто перемежаются с возделанными, в зависимости от наклонностей владельца, его возможностей и искусства садовника. Среди лесов и густой травы можно встретить розарии, рыбные садки, фонтаны и выложенные камнем дорожки, по бокам которых стоят статуи.
Но сады Клодии были не вполне обычны. Сотню лет назад здесь была сельская местность, но с тех пор Рим значительно расширился. Это место на берегу Тибра оказалось очень выгодной собственностью – и наверняка служило источником дохода для нескольких поколений семьи.
Ощущение чего-то очень старого наполняло само это место – в такой тёплый, безветренный день казалось, будто время здесь застыло уже давно и навсегда. Пройти сюда можно было только по длинному узкому переулку, по обе стороны которого разрослись пышные кусты, покрытые ягодами – их ветви смыкались над головой идущего. Этот путь, напоминавший туннель, выводил на лужайку, где паслась пара коз, громко заблеявших при нашем появлении. Рядом с лужайкой, перпендикулярно реке, которая была почти скрыта от нас плотной стеной деревьев, стояло длинное узкое здание. Крышу покрывала красная черепица, вдоль всего фасада шёл портик. Это, разумеется, тоже было частное владение, как и любой огороженный сад в Риме, и со всех сторон лужайку закрывали от любопытных взглядов высокие кипарисы и гордые тисы.
-Вряд ли она в доме, но всё же нам, полагаю, стоит туда заглянуть, - сказал Тригонион.
Мы пересекли лужайку и вступили под тень портика. Тригонион постучал в ближайшую дверь, затем открыл её и шагнул через порог, знаком подзывая меня и Бельбона. Каждая комната в этом доме имела свой особый вход в портике, так что дом можно было пройти либо по внутреннему коридору, либо заходя поочерёдно в каждую комнату.
Я сразу понял, что дом абсолютно пуст. Чувствовалось, что всю зиму здесь никого не было, а сейчас его ещё не привели в жилое состояние. Внутри воздух был прохладен, от стен и немногочисленной мебели чуть пахло плесенью, каждую поверхность покрывал тонкий слой пыли.
Тригонион неторопливо шёл из комнаты в комнату, зовя Клодию по имени. Мы следовали за ним. В некоторых комнатах все предметы накрывала ткань, в других покрывала были сняты совсем недавно, и ещё валялись на полу. Став владельцем дома на Палатине, я приобрёл кое-какие познания по части мебели. Вещи, которые я видел в доме Клодии, были такого сорта, которые на аукционе могли бы принести запредельную выручку. Скоробогачи нашей стремительно расширяющейся державы могли бы выложить бешеные суммы за спальные ложа, спасённые из пылающего Карфагена, подушки которых столь поблекли от времени, что на них едва можно различить экзотические узоры; за позолоченные шкафы и сундуки с массивными железными петлями, каких уже давным-давно не делают; за складные кресла, настолько старые, что на них вполне могли сидеть Сципион Африканский или братья Гракхи…
Были и картины, причём в каждой комнате – и не модная среди нынешних богатеев настенная живопись, а портреты и сцены из истории, написанные восковыми красками на дереве и расположенные на стенах в соответствии с тщательно продуманным замыслом. Они потемнели от времени, их гладкую поверхность покрыла паутина тончайших трещин. Коллекционеры придают огромное значение этим признакам – они свидетельствуют о подлинной старине, подделать их невозможно. Повсюду на постаментах стояли маленькие статуэтки, каждая высотой не больше локтя, в соответствии с небольшим размером самих комнат и их изящной обстановкой – несколько Панов и Силенов, мальчик, вынимающий из ноги занозу, дриада, вставшая на колени на камне.
Мы прошли дом до конца и вновь вышли в портик. Тригонион всматривался в заросли на противоположной стороне лужайки – я там ничего разглядеть не мог.