-Конечно, её нет ни на кухне, ни в рабских жилищах, ни на конюшне, - проговорил он. – Ясное дело, она пошла к реке.
Мы снова пересекли лужайку и спустились к роще у самого берега. В тени деревьев мы неожиданно наткнулись на статую Венеры – не маленькую статуэтку наподобие тех, что стояли в доме, но великолепное бронзовое изваяние на мраморном пьедестале. Богиня смотрела на реку с видом довольства, пожалуй, что и самодовольства, и казалось, что город на другом берегу существовал единственно затем, чтобы развлекать её.
-Потрясающе, - шепнул я. Бельбон молча уставился на статую, его лицо выражало благоговейный страх.
-Думаешь? – бросил Тригонион. – Ты ещё не видел статую в её городском доме. – Он повернулся и пошёл прочь, напевая гимн в честь Кибелы. Казалось, его настроение улучшалось с каждым шагом в сторону реки и стоящего на берегу красно-белого полосатого шатра.
Из-под древесных крон мы вышли на солнечный свет. Лёгкий ветерок шевелил густую траву. Шатёр, к которому мы приближались, выглядел просто великолепно на фоне ярко-зелёного луга, тёмно-зелёной поверхности Тибра и яркого голубого неба. Тонкий шёлк трепетал на ветру. Красные полосы змеями извивались между белых – а мгновение спустя уже казалось, что это белые полосы змеятся между красными.
Откуда-то донёсся всплеск, но шатёр и высокие деревья по обе стороны от него загораживали вид на реку.
-Подождите здесь, - сказал Тригонион и вошёл в шатёр. Вскоре он вновь откинул входной полог: - Войди, Гордиан. А телохранитель пусть постоит снаружи.
Я шагнул к пологу – его откинул невидимый мне раб, и я шагнул внутрь шатра.
Первое, что обратило на себя внимание – запах. Тонкий, дразнящий аромат, который мне никогда прежде не доводилось обонять. Однажды почувствовав этот запах, я знал, что уже никогда его не забуду.
Красно-белый шёлк гасил солнечные лучи, но жар наполнял всё пространство шатра. Со стороны реки полог был отвёрнут, обрамляя вид на Тибр, как картину. Солнечные лучи играли на поверхности воды, бросая блики в шатёр, на мои руки и лицо. Я вновь услышал плеск, и теперь видел его источник. Группа юношей и молодых мужчин, от пятнадцати лет и старше, резвилась в воде неподалёку от шатра. У некоторых из них на бёдрах были яркие повязки, но большинство и этого не носило. Капли воды блестели на гладкой коже, на ярком солнце они выглядели как драгоценные камни. Юноши в реке передвинулись под тень деревьев – и стали пятнистыми, напоминая фавнов. Они так взволновали реку, что блики заплясали в шатре с бешеной скоростью.
Я направился к центру шатра, где меня ждал улыбающийся Тригонион. Он стоял у высокого ложа, которое покрывали красные и белые подушки, и держал за руку лежавшую на нём женщину. Её поза была такова, что видеть лицо я не мог.
Я ещё не подошёл к ложу, когда передо мной вдруг появилась девушка. На вид она только-только вышла из детского возраста, её тёмно-рыжие волосы были уложены вокруг головы, фигуру скрывало длинное зелёное платье.
-Госпожа! – позвала она, не сводя с меня глаз. – Госпожа, твой гость хочет видеть тебя.
-Веди его сюда, Хриза, - голос был тягучим и неторопливым, более густым, чем у Тригониона, но явно женским.
-Да, госпожа, - юная рабыня взяла меня за руку и подвела к ложу. Здесь запах благовоний чувствовался ещё сильнее.
-Нет-нет, Хриза, - её хозяйка негромко рассмеялась. – Не ставь его прямо передо мной, а то он заслонит вид на реку.
Шаловливым движением Хриза потянула меня за руку и отвела немного в сторону.
-Да, так лучше. А теперь иди. И ты, Тригонион, - она сделала жест в сторону галлуса. – Пригляди за Хризой, пока она будет наводить порядок в доме. Или полюбуйся камнями на берегу. Только смотри, чтобы эти речные сатиры тебя не поймали – а то кто знает, что может произойти!
Хриза и Триогнион вышли. Я остался один на один с женщиной, лежавшей на высоком ложе.
Глава десятая
-Та молодёжь, что резвится в реке, принадлежит мне. Мои рабы – носильщики паланкина и телохранители. Здесь, в садах, я позволяю им носить набедренные повязки, ведь, захоти я увидеть их голыми, это можно сделать когда угодно. Кроме того, так мне легче подбирать себе других мужчин. Всякий молодой римлянин знает, что ему позволено купаться на моём участке берега Тибра, когда он пожелает – при условии, что он делает это полностью обнажённым. Сюда они спускаются с дороги вон по той тропе между деревьев, а на ветки вешают свои туники. Жаркими летними днями их тут бывает больше сотни – они ныряют, плещутся в воде, загорают прямо на скалах. И все они полностью обнажены, таково моё условие. Кстати, погляди, какие плечи у одного из них…