Полагаю, дети, живя без отца, установили в доме собственные правила. Уподобился ли юный Клодий и его сёстры овцам без пастуха? Я не знаю – но ведь они росли в неспокойном и зачастую враждебном городе, их отец в течение многих лет появлялся на горизонте лишь изредка и ненадолго, так что связь между братьями и сёстрами была очень тесной, и могла даже перерасти в нечто противоестественное. Я сомневаюсь, что Клодий когда-либо торговал собой в буквальном смысле – это уж слишком отдаёт сплетнями. Но он, несомненно, в полной мере использовал своё очарование с теми, кто мог помочь ему и его братьям достичь успеха. И при этом нетрудно догадаться, что он многим внушал страсть. Даже и сейчас в нём многое осталось от стройного и красивого мальчика. Кожа у Клодия гладкая, а лицо… лицо, как у его сестры.
-Да, я и забыл, что тебе довелось видеть его голым, - Экон повёл бровью.
Я предпочёл оставить этот намёк без внимания.
-Когномен этой ветви рода Клавдиев – Pulcher, то есть «красивый». Полное имя Клодия – Публий Клодий Пульхр, а его сестра – Клодия Пульхра. Уж не знаю, насколько далеко этот когномен уходит в прошлое, и кому из их предков хватило тщеславия так назваться, но нынешнему поколению Клодиев это имя подходит как нельзя лучше. Вот уж действительно – Пульхр! Можешь мне поверить, ведь я только что видел их обоих голыми или почти голыми. Это именно факт, а не сплетня. И знаешь, я могу понять тех, кто, видя их обоих, стремится представить их любовниками – безотносительно к тому, правда ли это.
-Папа, мне кажется, твои глаза всё же ослабели.
-Вряд ли. Впрочем, не бери в голову. Все знают, что Клодии красивы, и их красота вполне доступна. А что ещё о них известно? Пожалуй, впервые я услышал о Клодии во время того скандала с весталкой.
-Ах, да. Он ведь обвинял Катилину в соблазнении весталки Фабии.
-Но весталку и Катилину оправдали. Тогда в Риме стало слишком жарко для Клодия, и он сбежал в Байи, пока страсти не улягутся. На этом деле он крепко обжёгся. Если не ошибаюсь, тогда Клодию не было и двадцати. Я так и не смог понять, в чём состояла его цель, кроме как вызвать скандал. Возможно, он этого не знал и сам – просто испытывал свои способности.
-А следующая связанная с ним история произошла, насколько я помню, несколько лет спустя, - заметил Экон. – Что-то, связанное с мятежом в войсках.
-Да, именно. Он тогда отправился на Восток служить военным трибуном у своего зятя Лукулла. Там Клодий предстал как защитник интересов солдат. Они уже тогда были недовольны, что Лукулл заставляет их без конца сражаться, даже не обещая какой-либо награды. А тем временем легионеры Помпея получили землю и вознаграждение, отслужив при этом меньший срок. Клодий выступил перед солдатами и заявил, что они достойны большего, чем закрывать своими телами Лукуллов караван верблюдов, гружённых золотом. «Если мы должны сражаться, не видя конца бою – разве не стоит нам избрать такого полководца, который видит свою славу в богатстве воинов?».
-Папа, я всегда поражался твоей способности запоминать речи, даже если ты услышал их только в пересказе.
-Такая память, Экон – и благословение, и проклятие. Но обрати внимание: уже в то время Клодий выступал как защитник масс против власть имущих, и всегда старался сломать существующий порядок. Неудивительно, что со временем он переделал своё имя на плебейский лад.
-А затем произошёл новый скандал, куда больший, - напомнил Экон. – Дело о празднике Доброй Богини.
-Действительно. Это ведь было всего шесть лет назад. Поистине, парадоксально, что человек, преследовавший в суде жрицу Весты и её предполагаемого любовника, сам оказался обвинённым в святотатстве. Тогда ходили слухи – слухи, не более – о связи Клодия с Помпеей, женой Цезаря. Но Цезарь встревожился и заставил свою мать неотступно следить за Помпеей, так что встреча для любовников стала практически невозможной. И Клодий, снедаемый страстью, придумал хитрую уловку для свидания с женой Цезаря. Он решил тайком пробраться на чисто женское празднество Доброй Богини Фауны, которое в тот год проводилось в доме Цезаря. Мужчинам, конечно, запрещалось там присутствовать. Так как же Клодий мог проникнуть в дом? Разумеется, нарядившись женщиной! Могу себе представить его в виде девушки в шафрановом платье и пурпурных сандалиях! Интересно, помогали ли ему сёстры переодеться?