-Возможно, тогда он далеко не в первый раз надевал женскую одежду, - заметил Экон.
-Вряд ли Клодий мог устоять перед соблазном овладеть Помпеей в собственной постели Цезаря – и чтобы в соседней комнате мать Цезаря вместе с другими женщинами жгла благовония и распевала гимны. Интересно, собирался ли он при этом остаться в женском платье?
-Папа, стой! Ты дал слишком много воли своему разнузданном воображению – и вот уже позволяешь себе принимать на веру сплетни.
-Виноват, Экон. Вернёмся к фактам. Известно, что Клодий почти осуществил своё намерение. В дыме курений, в суматохе танцев – кто, впрочем, знает, какие обряды творят в эту ночь женщины за закрытыми дверями? – он пробрался в дом и встретил рабыню Помпеи, которая ожидала его. Она пошла за госпожой, но Клодий, не дождавшись их, в нетерпении сам стал разыскивать свою возлюбленную, по возможности, прячась в тени.
-Тебе наверняка интересно, что же он увидел?
-Всякому мужчине было бы интересно. Но Клодию не повезло: он наткнулся на другую прислужницу, которая, видя его неуверенность, спросила без всякой задней мысли, кого он ищет. Он ответил, что разыскивает служанку Помпеи – но, увы, не смог подделаться под женский голос. Девчонка, разумеется, подняла визг. Клодий успел скрыться в чулане, но женщины, похватав факелы, обшарили весь дом – и наконец отыскали его и вывели на улицу.
-В конце концов, - медленно проговорил Экон, - Клодий, по крайней мере, опроверг старое суеверие. Ведь все мы ещё в детстве слышали: каждый мужчина, который попытается подглядеть за таинствами Доброй Богини, немедленно ослепнет.
-Да, Клодий сохранил зрение. Но, возможно, он бы предпочёл потерять слух, чтобы не слышать поднявшегося шума. Вернувшись по домам, женщины, конечно, рассказали всё мужьям – и слух пошёл гулять по Риму. Наутро и в тавернах, и на улицах было только и разговору, что об этом скандале. Набожные люди были потрясены, нечестивцы – удивлены, и я не сомневаюсь, что среди тех и других многие втайне завидовали Клодию. Об этом говорили долгое время, а потом дело на несколько месяцев затихло – пока враги Клодия не решили привлечь его к суду за святотатство.
На суде Клодий всё отрицал и настаивал, что женщины обознались – он-де в ночь праздника был за пятьдесят миль от Рима. Тогда он ещё сохранял добрые отношения с Цицероном, и когда последнего вызвали для дачи показаний, все ожидали, что тот подтвердит алиби Клодия. Цицерон же, напротив, заявил, что видел его в Риме накануне. Клодий, конечно, пришёл в ярость – с этого-то и началась вражда между ними.
-И, тем не менее, Клодия оправдали, - напомнил Экон.
-Да, малым перевесом голосов среди пятидесяти одного присяжного. Одни говорят, что на этом суде обе стороны замарали себя подкупом, другие считают, что присяжные голосовали в соответствии со своими политическими взглядами. Так или иначе, Клодий вышел из воды сухим, и стал сильнее, чем когда-либо. Теперь он уже активнее использовал уличные шайки для увеличения своей свиты и запугивания врагов. Что до Цезаря, оказавшегося в роли обманутого мужа, то он не замедлил развестись с женой, хотя и продолжал настаивать, что между нею и Клодием ничего не было. Когда же его спросили, почему он развёлся с Помпеей, если она была ему верна, Цезарь ответил: «Я не сомневаюсь в её верности, но на жену Цезаря не должна упасть даже тень подозрения!». При этом обиды на Клодия он вовсе не держал – напротив, вскоре они оказались союзниками в политике.
-Это видно хотя бы по тому, что именно Цезарь помог Клодию стать народным трибуном.
-Да-да. Клодий давно мечтал об этой должности, но занять её не мог – она предназначена исключительно для плебеев, а он был патрицием. Но выход нашёлся: Цезарь предоставил необходимые документы, Клодий подобрал плебея, который по возрасту почти что годился ему в отцы – и после усыновления официально стал плебеем. Как и следовало ожидать, патриции восприняли этот шаг как плевок в лицо, зато плебеи были в восторге – и избрали Клодия трибуном. Теперь Клодий стал простым римским гражданином, и по сути, и по имени.