Путь к жилищу Луция Лукцея вёл мимо дома, где не так давно квартировал Марк Целий. Напротив него я остановился и пригляделся. Ставни верхнего этажа были по-прежнему закрыты, а крупные чёрные буквы на стене гласили:
ДОМ ПРОДАЁТСЯ. ВЛАДЕЛЕЦ – ПУБЛИЙ КЛОДИЙ ПУЛЬХР.
Ниже надписи был намалёван какой-то рисунок. Я перешёл улицу, чтобы разглядеть его получше – и увидел, что здесь изображены совокупляющиеся мужчина и женщина. Меня удивила их нелепая поза, какая-то акробатическая – да, пожалуй, и физически невозможная. Изо рта женщины исходили слова, написанные со всеми ошибками, какие только здесь было возможно сделать:
НЕ ЧТО НЕ СРОВНИТЬСЯ С ЛЮБОВЬЮ БРАТА!
Художнику явно не хватало таланта, чтобы передать какие-то индивидуальные особенности персонажей, но я ни мгновения не сомневался, кого он имел в виду. Картинку, вероятно, нарисовал кто-то из приспешников Милона – впрочем, у Клодия хватало врагов и помимо них. Грубый рисунок и неграмотная надпись вряд ли могли принадлежать Марку Целию. Или могли? Целий имел достаточно изощрённый ум, чтобы замаскировать свою работу под произведение уличного похабника.
Мы с Бельбоном отправились дальше – и, попетляв по узким переулкам, вышли наконец к дому Лукцея. Как и подобало дому сенатора и богача, он имел безукоризненный фасад. Массивная деревянная дверь выглядела очень старой, её украшала затейливая резьба. Тяжёлые железные петли были, судя по виду, карфагенской работы. Вполне вероятно, дверь целиком привезли из Карфагена – я повидал немало подобных трофеев в домах потомков его завоевателей. На Бельбона, впрочем, дверь никакого впечатления не произвела: он просто подошёл к ней и постучал.
Отворили нам довольно быстро, и Бельбон объяснил привратнику, по какому делу я здесь. Тут же меня провели через атриум в хозяйский кабинет. Стены были украшены военными трофеями: карфагенскими копьями, мечами, доспехами. Я увидел даже пару слоновьих бивней.
Хозяин дома, мужчина с седыми волосами, сидел за столом, заваленным свитками, кусками пергамента и табличками для письма.
-Я могу уделить тебе только совсем немного времени, - сказал он, не поднимая глаз. – Конечно, я знаю, кто ты, и догадываюсь, зачем ты пришёл. Вон там кресло, садись. – Лукцей наконец отложил свиток, который читал, и искоса взглянул на меня. – Да, твоё лицо мне знакомо. Впервые мне показал тебя Цицерон на Форуме – это было лет пятнадцать назад, во время скандала с весталкой. Проклятый Катилина! Подумать только: совратить весталку – и выйти сухим из воды! Я привлёк его к суду за убийство, за год до того, как он поднял мятеж. Но, как ты знаешь, дело было проиграно. А ведь для всех было бы лучше, если бы тогда Катилину осудили. Он бы отправился в изгнание, и сейчас мог бы предаваться разврату со всеми симпатичными мальчиками в какой-нибудь Массилии, или где там ещё. Кстати, ты выглядишь неплохо, клянусь Геркулесом! Я-то думал, сейчас ты уже стал таким же старым, как я! – С этими словами Луций Лукцей широко улыбнулся и встал из-за стола. Это был на удивление безобразный человек с густыми широкими бровями и растрёпанной гривой седых волос. Он потёр свои глаза.
-Так или иначе, мне всё равно нужно сделать перерыв. Вот, работаю над историей Пунических войн. Мой пра-пра-пра-прадед, который помог Сципиону Африканскому покончить с Ганнибалом, оставил в наследство гору свитков, которые за эти годы никто так и не потрудился разобрать. А материал – захватывающий! Когда я закончу писать эту историю – заставлю всех родных и друзей покупать копии. Читать это, конечно, они не станут, но хоть какая-то награда за мой труд. Гордиан, Гордиан… - он задумчиво смотрел на меня. – Я был уверен, что ты где-то далеко, что ты уехал из Рима. Помнится, мне рассказывали, что ты оставил город ради виллы на Сицилии.
-На самом деле в Этрурии. Но это продолжалось недолго. Я уже несколько лет как вернулся в Рим.
-Однако отошёл от дел?
-И да, и нет. Время от времени я берусь за несложные расследования, только чтобы не сидеть без дела. Думаю, и ты пишешь свою историю с такой же целью.
Его глаза блеснули так, что я понял: он относился к своей работе более серьёзно, чем я полагал.
-Значит, Цицерон прислал тебя за моими показаниями. Но я, боюсь, пока ещё не готов их предоставить, - сказал Лукцей.
Я молча смотрел на него.
-Мне ещё нужно порботать над ними, - продолжал он. – Ты ведь пришёл за этим, не так ли? Дело молодого Марка Целия, которого эти мошенники хотят привлечь к суду за историю с Дионом.