«Нет, прекрати, Вестман. Она не могла. Она любит Джоша и ждет от него ребенка, » — мысленно уговаривала я себя, сжимая кулачки и нервно впиваясь зубами в нижнюю губу.
Мне не верилось, что Эмма способна на такое, не хотелось верить. А что касается Фальверта… За эти несколько часов, что мы провели бок о бок, он открылся для меня с какой-то другой стороны. Конечно, это странно. Мы почти не говорили, а если и говорили, то это всегда заканчивалось вспышкой чего-то неописуемого. Во всяком случае, у меня. Но я наблюдала за его поведением.
Его слова о матери в моем номере, после, его общение с братом, заставили меня взглянуть на этого «великана» с совершенно другой стороны. Почему-то я верила, что он не обойдется так с Джошем.
Как выяснилось, зря.
Примерно через час машина остановилась у небольшого бутика на окраине города. На больших витринах красовались пышные платья различных цветов, украшенные камнями, бусинами и прочим. Отцовский водитель, который привез нас туда, вылез и подал руку Эмме, которой было сложновато вылезать из-за уже нескрываемого живота. Я и Кэм выбрались сами. Девочки с восхищением оглядели манекены, наряженные в платья. Им все это было по душе. Меня же еще с самого детства такое не прельщало.
Еще в детстве я разлюбила платья и надевала их только по каким-то семейным празднествам, на которых, как и говорила раньше, долго не задерживалась. Комфорт для меня был превыше всего, а потому любимым элементом гардероба были джинсы, топы и берцы. Именно поэтому я нисколько не разделяла восторга девчонок.
— Ну и что мы тут забыли? — скрещивая руки на груди, спросила я.
Идея посещать то заведение совершенно не казалась мне столь потрясающей. Хотя, кто ж меня слушал-то?
— Не ворчи, Чарли, — возмутилась сестра, копируя мой жест и скрещивая руки под пышной грудью.
Не обращая на меня внимания, девочки пошли ко входу, словно были давними-давними подругами. Словно ничего между ними не произошло. Разумеется, надо было радоваться, что они не вырывают друг другу волосы и не орут, как истерички, — а они могут, причем, обе, — но, черт возьми, я искала поддержки хотя бы в глазах лучшей подруги. Пожалуй, единственного человека, который понимал меня и уважал мои границы, правила, желания. Но тот день явно был не моим. И разумеется, никто слушать меня не стал, а потому я молча последовала за этими курицами.
На самом деле, несмотря на все разногласия и ситуацию, которая сложилось между Эм и Камиллой, у них было достаточно общего. Во всяком случае, темы для общения у них были всегда. Сестра любила наряжаться, еще с самого детства. Она предпочитала милые, аккуратные платьица, блузки, юбки, в отличие от меня. А Кэм занималась всем этим. Она как раз и придумывала все эти «платьица». А новой темой их разговора стали дети. В этом плане им действительно было о чем поговорить, что, опять же, не относилось ко мне.
Я любила и Джо, и Энди, и не имела ничего против детей. Да пожалуйста, заводите, ваше право. Только вот сама желанием иметь такого спиногрыза я не горела. Совершенно. Мне забот и без этого хватало.
Девочки зашли в салон первыми. Как только они открыли дверь, раздалось звяканье колокольчика. Судя по всему, на этот звук и прибежала брюнетка, которая встретила нас. Низкорослая девчушка лет 20-25 с черными, как смоль, волосами и большими очками на носу приветствовала нас доброжелательной улыбкой. На ней был мешковатый свитер цвета морской волны и простенькие джинсы, волосы заколоты в пучок, а в них вставлен карандаш.
— Добро пожаловать в наш бутик, — весело проговорила она. — Могу я Вам чем-нибудь помочь?
— Да, позовите Энтони. Скажите, что пришла Эмма Вестман, — бросила ей сестра, небрежно оглядывая.
В чем еще был ее минус?
Она была ярким примером избалованной девицы с завышенной самооценкой, смотрящей на всех свысока. Любимая папина дочка, всегда получающая все, чего желает, по первому зову.
В тот момент я ясно ощутила острое желание дать маленькой бестолочи подзатыльник. Конечно, бить сестер нельзя. Особенно, если это моя сестра. И если она беременна. Но и обращаться так с людьми я считала неверным.
Но, несмотря на все это, я прикусила язык. Не буквально, конечно. Просто не хотелось с ней ссориться. А выскажи я ей тогда свое недовольство — скандала было бы не избежать.
Погрустнев, девушка убежала куда-то вглубь. Она возвратилась несколькими секундами позже, а прямо за ней грациозной походкой шел какой-то рыжий мужик. Ему, так же, как и девушке, было, от силы, лет 25-30. В общем, немногим больше, чем мне. На нем была мятая белая рубашка с расстегнутым воротом, черные брюки. Под его глазами виднелись черные синяки, словно он уже несколько дней почти не спал и сидел на чистом кофеине. Со стороны чем-то меня напоминал.
— Эмма, — радостно поприветствовал он, целуя мою сестренку в щеку.
— Привет, Тони, — ответила она, потянувшись, чтобы обнять, но из-за живота ничего не вышло. Мужчина недоверчиво покосился на нее, а она лишь улыбнулась и обернулась к нам. — Вот, познакомься. Это моя старшая сестра Чарли и ее подруга…
— Камилла! — весело произнес мужчина, прервав Эмму и заключив Маринерс в крепкие объятья.
Кажется, подруга ожидала подобной реакции и даже была рада ему. Она улыбнулась, обнимая его в ответ. Мужчина был под метр девяносто ростом, практически, как Фальверт, а Камилла наоборот — была на полголовы ниже меня, под метр шестьдесят пять. Поэтому «Энтони» пришлось нагнуться, чтобы обнять ее.
— А вы, значит, Чарли, — заключил он, обращая взор на меня и отрываясь от Камиллы. — Позвольте представиться — Энтони Коуэл. К Вашим услугам.
Он артистично поклонился. Его рыжие волосы средней длины также полезли вниз, закрыв его лицо.
— Что ж, — я не знала, что ему ответить, ведь этот тип был мне не очень приятен, но и повода грубить ему у меня также не было, — рада познакомиться с Вами, Энтони.
— Для друзей — Тони, — сообщил он, обернувшись к своей, судя по всему, помощнице. — Ливи, принеси дамам шампанского и те три платья, что я подобрал.
Девчушка кивнула и вновь ускакала куда-то вглубь салона. Мы же последовали за Энтони. Он провел нас к большим примерочным, и где-то в этот же момент Ливи еле-еле принесла три чехла, в которых были упакованы платья.
— Девушки, я взял на себя смелость подобрать вам платья самостоятельно. Если не понравится, вы всегда можете выбрать что-то из того, что видите вокруг, — рыжий обвел рукой комнату, где повсюду были развешаны платья.
Камилла и Эмма схватили чехлы, на которых были их имена, и отправились на примерку. Я же аккуратно забрала свой, поблагодарив несчастную, загнанную девушку, и отправилась в кабинку.
«Надеюсь, мне не придется долго это терпеть. Ладно, чем быстрее примерю, тем скорее выберусь на улицу и, возможно, попаду в свой номер, » — успокаивала я себя, расстегивая чехол.
Платье, которое подобрали мне, изначально повергло в шок, но, ради интереса, я решила его примерить. Хорошего было мало, если честно. Платье-футляр ярко-сиреневого цвета было повсюду увешано рюшами. На талии красовался толстый ремень, украшенный камнями. Рукава в три четверти полностью скрывали почти все мои татуировки.
Нет, конечно, оно было симпатичным. Возможно. Но, смотря на себя в большое зеркало, я видела ряженную куклу. Так меня наряжали на приемы в родительском доме. Мигом я стала похожа на фарфоровую статуэтку. Пример элегантности. Думаю, именно такой хотел видеть меня мой отец: женственной, уважающей. Покорной. Такой была Эмма, ко мне же подобное не относилось.
Немного покрутившись, я одернула ярко-красную шторку и вышла на более широкое пространство. Кэм и сестра все еще были в кабинках, а потому вот в этом вот всем меня увидел лишь Тони и его помощница, Ливи.
Оглядев с ног до головы, рыжий присвистнул, а девчушка рассмеялась, прикрывая рот ладонью. Да, действительно. В чем-то она была права. Я и впрямь выглядела очень… странно и смешно в том платье.