Господи, знали бы вы, сколько эмоций бушевало во мне тогда. Мало того, что башка трещала от похмелья, так еще и затуманенный разум стал проясняться. И то, о чем за несколько минут до этого рассказал Фальверт, стало всплывать перед глазами.
Яркий свет в глаза от встававшего солнца, потом холод металлической стены лифта, удар спиной о деревянную дверь, чужие мягкие губы на моих, теплые прикосновения пальцев, электрически ток, которым прошибало все тело от этого — все то дерьмо моментально вспомнилось, стоило мне остаться одной.
— Блять, блять, блять! — проорала-пропищала-прохрипела я, хватая себя за волосы и сползая по двери вниз.
Мне не хотелось этого помнить. Вот вообще. Даже не знаю почему. Я запуталась. Так сильно запуталась, что уже не могла соображать.
Так, вам для понимания всего ужаса! той ситуации — я, привыкшая контролировать себя, свои действия, чувства, эмоции и все вокруг, не знала, что делать, что со мной происходит, чего я хочу и что испытываю к ебаному Крису Фальверту! Как-то так.
Нужно было что-то решать. Что-то сделать. Перетянуть одеяло на свою сторону так, чтобы ему ничего не досталось, т. е. — он не мог мною манипулировать, как делал до того момента, как данная мысль пришла в мою голову.
И я знала, кто мог помочь мне в этом. Во всяком случае, разобраться в себе — точно. Камилла всегда знала, что сказать и как поддержать. К тому же, я знала, что Шейн после такой попойки, наверняка, начал бы пилить ее. А с похмельной головой такого не выдерживала никогда даже я. Потому и решила любезно спасти зад любимой подруги.
Откинувшись назад и прижавшись затылком и голой спиной к прохладной двери, я вытянула вперед ноги и потянулась за сумкой. С трудом расстегнув ее, вытащила оттуда телефон и упаковку сигарет. Кстати, зажигалка валялась на полу в паре метров от меня. Видимо, выпала, когда мы выходили. С большим трудом включив мобильник и простонав от яркого света экрана, что резанул глаза, уменьшила яркость и постаралась разблокировать смартфон.
Раза с пятого, когда у меня оставалась последняя попытка перед его блокировкой на десять минут, мне это удалось. Примерно так же медленно и с большим трудом в контактной книжке отыскала номер Кэм.
Часы на столике у входа показывали 12 утра, значит, она должна была уже встать, — конечно, насколько это было возможно. Набрав номер, я зажмурила глаза и окончательно скатилась на пол, укладываясь на ворсяной ковер. Сил поднимать не было вообще. Ответили на мой вызов спустя несколько гудков.
— Чар, пожалуйста, убей Стивса, если он снова решит нас потащить в клуб, — послышался в трубке хриплый голос Камиллы. — Или жениться.
— С удовольствием, — так же прохрипела ей в ответ без доли шутки.
— Блять, как же паршиво. Со мной такого года полтора уже не было.
— Таже херь, — поддержала я, перекатившись на спину. — Кэм, мне нужно поговорить с тобой. Срочно.
— О том, о ком я думаю? — пробормотала она зевая.
— О нем.
— Все настолько жутко?
— Боюсь, да.
— Ладно. Все равно быть с тобой лучше, чем выслушивать лекцию Солтлейка. Скинь название и адрес отеля, буду через час или два.
— Хорошо. Я свихнусь без тебя.
— Ты и так сумасшедшая, так что нет. Дальше уже некуда, — все же съязвила она.
Мне хватило сил на легкое поднятие уголков губ. На этом все. После этой фразы она отключилась, а я окончательно выкинула телефон. И, пока была такая возможность, решила вздремнуть.
Не помню, как дошла до спальни, но как-то дошла. Переоделась в большую простую длинную футболку. И даже успела послать Кэм сообщение с адресом. Потому что очнулась на кровати, завернутая в одеяло, облаченная в домашнюю майку. А разбудил меня настойчивый трезвон мобильника.
Это была Маринерс.
Я быстро ответила на ее вызов, сказала, в каком номере живу и успела натянуть спортивки до прихода подруги. В большой шкаф в спальне было встроено зеркало. И прежде чем отпереть дверь Камилле, я мельком глянула на свое отражение. Сказать, что выглядела я паршиво — ничего не сказать. Пожалуй, такого ужаса я не видела со времен университетских вечеринок, которые регулярно посещала на первом курсе.
Хер знает, как давно это было. Но давно. Очень.
И, думаю, что причиной тому был не алкоголь, которого, кстати, было не особо-то и много. И уж тем более не усталость, или похмелье. Нет. Главной причиной моего того состояния был Крис Фальверт — его существование.
Громкий стук в дверь заставил меня отлепиться от зеркала. Я отправилась открывать. Камилла, на удивление, выглядела намного лучше. Я даже трезвая не всегда выгляжу так, как выглядела тогда она. Ее вид так и кричал: «Похмелья? Неа, это не про меня.»
— Привет, — прохрипела я, потирая переносицу.
— И тебе не хворать, — подружка быстро чмокнула меня в висок и прошла в номер.
Я хлопнула дверью и тут же вздрогнула. Этот мерзкий звук хлопка волнами раскатывался по комнате, доставляя похмельной голове нестерпимые мучения. Двум головам. Я простонала от боли, зажав голову, а Кэм надавила на виски. Так всегда Люция делала, когда раздражалась. Чаще всего, на меня.
— Прости, — прошипела я, приоткрыв глаз.
— Я ближайшие месяца два и капли алкоголя в рот не возьму, — тем же тоном ответила она.
— Согласна. Это разумно.
— Да.
Камилла расставила руки в боки и повернулась ко мне. Ее изумрудные глаза были скрыты солнцезащитными очками. Она сняла их, сложила и убрала в небольшую сумочку, что висела на плече. Она смотрела на меня долго, изучающе. Словно, оценивала состояние.
— Выглядишь паршиво, — заключила брюнетка, немного скривившись.
— Я знаю.
— Чудно, — выдохнула она, плюхнувшись на диван.
Я последовала ее примеру, закинув ноги на кофейный столик. Был день, солнечно. Потому я заранее задернула шторы, однако свет все равно пробивался через ткань и освещал большую комнату, в которой мы с Кэм сидели.
С той секунды прошло еще около сорока минут, прежде чем я, кажется, впервые, обратилась к Маринерс, да и вообще кому-либо за советом насчет парней. Мы заказали завтрак в номер, придя к обоюдному мнению, что ни одна из нас не в состоянии оторвать свой задок он мягкого дивана. К тому же — солнечный свет. Я такое выдержать была не готова, совершенно.
На подносе, что принес нам в номер официант спустя двадцать минут, был простой, но большой набор. Несколько чашек простого черного кофе и гигантская тарелка с горой оладий. И штук десять упаковок с джемом. На любой вкус. Обычно, я таким не питалась, так как, — во-первых, — не было времени, а, — во-вторых, — мне было лень их готовить. Но, на похмельную голову, я позволила себе расслабиться. В компании лучшей подруги, головной боли и оладушков с малиновым джемом. Вкуснотища!
Довольно быстро мы умяли все, что нам принесли. Так же допили кофе и возвратили служащему отеля поднос с грязной посудой, после чего вновь улеглись на диван. Кэм забросила ноги на кофейный столик, а я вытянулась вдоль спинки дивана и положила голову ей на колени. И вот тогда веселье кончилось. Два больших кошачьих глаза выжидающе уставились на меня. Я вдохнула-выдохнула и начала.
— Я запуталась, Кэм.
— Я догадалась, — она пожала плечами. — Что именно не так?
— Не знаю. Просто это все очень странно. То, что происходит со мной — странно. Я… я даже не могу точно сказать, что испытываю.
Я выпрямилась и уселась напротив подружки, поджав коленки и глядя на нее, словно ожидая смертного приговора. Она нахмурилась, так же уставившись на мое лицо.
— Так. Давайка разберемся. Он тебе нравится?
«Действительно. Блять, а нравится ли он мне?»
Мне потребовалось несколько минут, чтобы собрать свои мозги в кучу и дать неуверенный, но ответ. Тот, который, на тот момент, был наиболее приближен к правде.
— Нет.
— Хорошо. Это уже что-то, Чар, — Камилла в шутку пихнула меня в плечо, а я показала ей палец в ответ на обращение. Ей оно почему-то нравилось. — Ладно. Дальше. Он тебя бесит?