У двери стоял высокий, немного полноватый мужчина с седыми волосами и добродушной улыбкой. Он улыбался мне и медленно шел в нашу сторону, словно не веря собственным глазам.
Это был Бобби — владелец заведения, как уже упоминалось выше, и мой давний-давний друг. Наш общий. Когда-то давно, наша небольшая компания, состоявшая из меня, Лютер, Шейна, Джоша и Камиллы совершенно нечаянно забрела в этот бар. Нам было от силы 16, однако, ужасно хотелось напиться. Для нас для всех неделька выдалась паршивой и вечером очередной осенней пятницы мы решили расслабиться. Зашли в тот бар и немного прихренели. Ремонт там всегда был странный, народу мало. Например, в тот вечер, когда мы зашли, был занят лишь один столик и только два парня сидели за стойкой.
Короче, алкоголь нам не продали в силу возраста, ведь в Великобритании он был разрешен только с 18. Но жена Бобби — Салли, напоила нас своим чаем, накормила пирогом, а потом она, Бобби и Билли весь вечер рассказывали нам забавные истории из своей жизни. С тех пор это место стало нашим самым любимым, а эти люди — практически приняли нас в свою семью. Зачастую, я приходила туда, просто чтобы побыть в уюте, поболтать с Салли или с Бобби, или с не менее дружелюбным Билли. И почувствовать себя любимой.
Именно поэтому, спрыгнув со своего стула, я улыбнулась и пошла навстречу толстячку. Рядом с ним я смотрелась еще более маленькой, чем рядом с Крисом. Даже на каблуках.
Уперевшись в большой пузень, я нежно обняла старичка, поцеловав его щеку. И где-то там, в дали, услышала, как прекратилась музыка. А затем меня обняли с другой стороны — человек менее общительный, более подтянутый и также любимый.
Отстранившись, я поглядела на обоих братьев. Они за столько лет даже почти не изменились, только вот волосы стали седыми и морщин побольше на лице.
— Чарли, — тепло произнес Билли. — Черт возьми, как давно тебя не было в наших краях.
— Да уж, очень давно. Но я так рада вас видеть! — воскликнула, еле сдерживая эмоции. — А где Салли?
— Она на кухне, пирог печет. Опять. После вашего ухода мне теперь гораздо больше достается, — пошутил Бобби, похлопывая себя по животику. — А ты, я погляжу, не одна тут.
Мужчина кивнул в сторону Криса, и я обернулась к нему. Фальверт внимательно смотрел на нас с недовольной физиономией. Он даже не пил свой виски. И тогда, видимо, уже захмелевшая, я решила познакомить его со своими друзьями.
Потянув их за руки, я подвела их к нему, заставив синеглазого спуститься со стула. Он ничего не понял, потому и пришлось разъяснять.
— Крис, познакомься. Это близнецы — Билли и Бобби — наши старые с ребятами друзья. Бобби — хозяин бара, а Билли музыкант, — объяснила ему. — А это… — я запнулась лишь на миг, не зная, как его представить. Как брата Джоша? Но тогда бы это ударило по самому больному, а задевать его, как это ни странно, мне не хотелось. Поэтому ответ вышел простым и лаконичным, — это мой друг. Крис.
Фамилию его я тоже называть не стала. Как уже выяснилось до этого, Фальверт был личностью известной и очень обсуждаемой. Это могло привлечь внимание.
Однако, стоило мне закончить, как дверь позади мужчин хлопнула. Мы все обернулись туда, а в проходе уже стояла застывшая Салли. Как всегда, она выглядела чудесно. Ее волосы были прямыми и рыжими, морщин на лице практически не было, а, наоборот, был заметен легкий макияж. В ее руках был красивый, и, поверьте мне, самый вкусный на свете вишневый пирог. Она смотрела четко на меня, словно призрака увидела. Но я ей лишь улыбнулась.
Женщина подлетела ко мне, заранее оставив свой ароматный пирог на стойке, и заключила в крепкие объятья.
— Приветик, Салли, — весело поприветствовала ее, обнимая в ответ и прижимая к себе.
— Ох, Чарли, как же я давно тебя не видела, хорошая моя, — так же жизнерадостно отозвалась она, отстраняясь.
— Эм, Крис. Позволь тебе представить — Салли, жена Билли и единственная женщина в мире, которая потрясающе готовит вишневый пирог. Лучше, чем кто-либо. Салли, это мой друг, Крис.
— Эй, эй, Вестман. Придержи коней. Этот пирог мой! — возмутился Бобби.
— Ладно-ладно, я ведь не претендую, — с улыбкой до ушей сообщила я, поднимая руки вверх.
— Так, Бобби. Успокойся. Посмотри на себя, совсем уже объелся моих пирогов. Ты только взгляни на девочку. Она ж ведь тощая, как трость, — взъелась на мужа рыжая, вызывая у меня еще более широкую улыбку, если такое вообще было возможно. Краем глаза я заметила, что Фальверт тоже улыбнулся этому. — Пойду схожу за тарелками. Крис, ты будешь?
— Ей богу, мэм, у меня от одного запаха слюнки текут, — пошутил он, поднимая руки вверх и так же улыбаясь.
— Вот он, наш человек, — оценил Билли и подмигнул ему.
Бобби стал поддерживать с ним эту тему, просто болтая совершенно ни о чем. Я же смотрела на Криса. И мой уже захмелевший мозг оценивал его состояние. Он, казалось, оживился к тому моменту. И до ушей улыбался пустой болтовне близнецов.
Со временем, в баре остались лишь молодые парни и девушка. Они разместились за столиком в дальнем углу, совершенно не обращая на нас внимания. Впрочем, как и мы на них.
Совсем скоро, мы вернулись к тем стульям, где сидели до этого. Билли, Бобби остались за стойкой. И совсем скоро к ним присоединилась Салли со своим пирогом и тарелками.
— Чарли, ну вот ты снова за свое, — проворчала она, увидев стоящий передо мной стакан с виски. — Сколько раз повторять — нельзя столько пить. Алкоголь делает тебе только хуже. Вспомни, сколько глупостей уже творила по пьяне.
— Я помню, — прервала ее, не желая вспоминать о тех «глупостях». — Но, поверь, сейчас я очень редко пью. Не то, что в 16 лет.
— О, так это правда! — встрепенулся Крис, в свою очередь, делая глоток из стакана. — Твой дружок Шейн сказал, что юности ты была тусовщицей, но я как-то не особо ему поверил.
— Это еще почему? — удивленно спросила я, поднимая бровь.
— Ну разве такая зануда, как ты, могла когда-то быть истинной любительницей вечеринок?
Билли рассмеялся, услышав это. Пожалуй, даже Салли усмехнулась.
— О, а ведь она такой и была. Чарли, девочка моя, неужели теперь твоя жизнь стала совсем скучной? — с улыбкой вопросил Бобби.
Я ударила Фальверта в плечо, прежде чем ответить ему.
— Ничего она не скучная! У меня просто много работы. И меня все устраивает, между прочим.
И тут понеслось. Бог мой, если бы только знала, что общение с этими людьми окажется таким же приятным, каким я его запомнила — заглядывала бы в тот бар ежемесячно. С ними было так тепло и уютно. Это как оказаться дома после долгой дороги. Честное слово, мы, кажется, обсудили все на свете. Не осталось у нас не затронутых тем.
И когда часы, висевшие над барной стойкой показывали уже два часа ночи, я чувствовала себя просто опустошенной. Дерек — сын Бобби и Салии, который и был тем самым розоволосым парнем, постоянно намешивал мне какие-то алкогольные коктейли, а Крису наливал виски. И к тому времени мы были уже почти никакие. Бобби, Билли и Салли давно ушли спать. Как и другие посетители. Мы остались лишь втроем.
Засидевшись, я стала гулять по бару, все-таки нарушив правила и сняв каблуки. Истинное орудие убийства валялось у моего стула, в то время как я осматривала статуэтки. И наконец добрела до полки, которая интересовала меня больше всех. Там, в небольшой рамочке стояла пыльная, старая-престарая фотография. На ней нам с ребятами лет 17. Мы запечатлены у входа в бар, а рядом с нами стояли довольные Салли, Бобби и Билли.
— Охренеть, — вымолвила я с улыбкой, взяв рамку в руки. — Как ж давно это было.
— Да уж, ты постарела, Вестман, — отозвался Дерек, которому тогда было не больше 14-ти.
— О, зато ты остался все таким же маленьким и занудным, — закатив глаза, ответила ему.