Нужно было помыться, позавтракать, но я настолько не хотела пересечься с ним, что в голове осталась лишь одна идея. Уехать домой. Молниеносно собравшись, переодевшись в обычную одежду, заколов волосы в конский хвост и свалив все свои вещи в сумку, я покинула номер. Внизу сдала ключ, попросила вызвать такси и не говорить мистеру Фальверту, когда я уехала, если он спросит. А я почему-то не сомневалась, что он спросит.
По пути в аэропорт Хитроу забронировала себе билет на ближайший самолет, который вылетал через два часа. А так же отправила сообщение Камилле с Шейном и отцу о том, что срочно улетаю в Анджелес, так как «возникли проблемы». Попрощалась с ними.
Перекусила в аэропорту, а уже спустя час смотрела на Лондон в иллюминатор самолета, отчаянно стараясь забыть почти все, что случилось. Если бы я знала тогда, что те два дня, которые я провела в родном городе, окажутся такими долгими, мучительными и, не скрою, судьбоносными — осталась бы дома. Конечно, я была рада увидеть Кэм, ее малышку Джо, Шейна и других друзей вместе с братом, но… черт возьми, как же херово мне было после всех этих злоключений.
О, господи, если б вы знали, сколько облегчения я испытала, сидя в кресле и нервно потягивая очень крепкий кофе, все дальше и дальше удаляясь от Лондона. От всего этого дерьма.
И удаляясь от Криса.
Я молилась, больше не встретить его. Потому что мне было стыдно, возможно, неприятно. Я не знаю, честно, не знаю, как описать свои чувства, эмоции и прочее, которые испытывала в тот момент. Мне просто больше не хотелось его видеть. Никогда.
Но что это было — мне не известно.
Комментарий к 🥧
Доброго всем вечерочка. Большое вам спасибо, что ждете продолжения и поддерживаете меня своими отзывами. Это очень приятно, честное слово.
Приятного всем прочтения и хорошего настроения. Спасибо, что вы со мной❤
========== 📃 ==========
Проходили дни после моего возвращения из Лондона. Потом они сменялись неделями. И к тому моменту, когда моя жизнь снова перевернулась вверх дном, их прошло уже около трех или четырех. Кажется. Этого времени мне хватило на то, чтобы частично прийти в себя.
Мне практически удалось смириться со всем, что произошло за те два дня. Предательство сестры больше не ранило так сильно, лишь продолжало повергать в шок. Эмма звонила мне по два или три раза в день. Но я не отвечала на ее вызовы. Конечно, ее поступок не имел ко мне, почти, никакого отношения, но и разговаривать с ней меня не тянуло. От слова, совсем.
Да, это было жестоко. И в тот непростой период времени я, возможно, была нужна ей. К тому же, факт беременности все ее проступки не отменяли. И совершенно не имело значения, кем был зачат этот ребенок. Однако, неприятный осадок все-таки оставался. Именно поэтому я и не перезванивала ей.
Ну, а в целом, все возвращалось на круги своя. Я продолжала работать с утра до ночи, вставала пораньше на пробежку, все так же не высыпаясь, ведь настойчивый взгляд темно-синих глаз продолжал преследовать меня. Крис Фальверт и та ночь перед моим отъездом стали моим кошмаром, самым жутким из всех.
После своего триумфального побега из родного города, имя моего нового «знакомца» я слышала довольно часто. Ну, однозначно чаще, чем хотелось бы. О нем много говорили в соц-сетях. Его песни крутили почти на каждом углу. А это ведь только потому, что все наши злоключения попали в объектив камеры.
Оказалось, что после столько грандиозного прибытия, папарацци гуляли за нами повсюду. Практически. Они упустили нас после той вылазки в парк. Однако, кто-то из молодых людей, что сидели за дальним столиком в баре «У Бобби» узнал Фальверта. Они запечатлели его со мной вместе, а уже через пару дней весь мир трепещал от ошеломляющей новости! Ужас, не так ли? Вот и я так и думаю. Однако, кто нас-то спрашивает?
Новость — «У Криса Фальверта новая девушка» — разлетелась по миру, словно горячие пирожки из кастрюли. Его популярность мигом возросла, пусть и была достаточно высоко.
Хотя, надо заметить, что фотографии те были сделаны с довольно удачного, — для меня, — ракурса. Моя физиономия в объектив не попала ни разу. Ну, во всяком на тех сайтах, где я читала эту новость, своей рожицы не заметила. Однако, в одной статейке все-таки упоминалось мое имя. Кто-то предположил, что это могла быть я. И пусть уже спустя 2 часа после публикации статьи ее удалили, эти подозрения разошлись повсюду. И теперь «новая девушка Криса Фальверта» больше не была безымянной. Ее называли «предположительно, Чарли Вестман».
Наверняка, будут среди вас те, кто зададутся вопросом — откуда эти пираньи с камерами знают мое имя и вообще в курсе, что я есть такое. Все предельно просто, друзья мои. В светской семье, коей и являлась моя, не важно — любимчик ты или изгой. Все равно должен хоть иногда появляться на красной дорожке рядом с папенькой. Дабы показать, что в нашей семье лишь только «тишь да гладь».
С 10 до 17 лет мои фотки периодически публиковались в газетах. Ну, и не будем забывать про желтую прессу. Им ведь только дай идею — они такое разовьют. А у меня, как, наверное, все помнят, была веселая молодость. И периодически меня запечатлели, сидя в кустах, на ночной вылазке с друзьями, пьяной или курящей.
«Родная дочь Ричарда Вестмана и падчерица Люции Вестман поймана за курением травки», «Чарли Вестман — старшая дочь одного из самых богатых людей Великобритании, — гуляла с друзьями, будучи под наркотой» — примерно такие заголовки были в статьях обо мне. А доносили отцу каждые мои проступки в еще более жесткой форме. Что-то вроде: «О, вот, твоя дочь наркоманка. Она колется аж с 9-ти лет и бла-бла-бла». Уж кто этим занимался — не знала и не знаю. У меня были основания подозревать, что всему виной Эмма и это ее рук дело, но верить в это не хотелось. Мол, она ведь моя сестра, она не может.
Хотя, я и сама иногда мелькала в разных статьях и журнала будучи «взрослой», когда делала проект какой-нибудь звезде. Однако, они наверняка узнали меня не по лицу, не по фигуре, а по несколько иной детали, которая стала все больше выделять меня из толпы. Раньше, до всей той истории, моя татуировка выделяла меня лишь на вечеринках, среди друзей и сверстников. Однако тогда, простая, но очень приметная тату во всю спину стала не просто отличительной особенностью. Постепенно, она превращалась во что-то незабываемое. И становилась популярной в сети. И по ее размытой версии на фото меня и стали подозревать в «романе с Крисом».
Что же касается его самого… что ж, за те три недели он так и не объявился. Ни звонка, ни сообщения, ни мейла. Ничего! Он словно вообще не был удивлен моим побегом или как еще это можно было назвать. Не могу сказать, что меня это сильно расстраивало, но и не радовало тоже. Складывалось впечатление, что он запланировал переспать со мной еще очень, очень давно. Когда мы только встретились. И, наконец добившись желанного, он исчез.
Впрочем, какое-то иное предчувствие у меня тоже оставалось. Словно его молчание — лишь затишье перед бурей, и, рано или поздно, он должен был себя проявить. Это меня пугало.
Однако, в тот момент я была несказанно рада своей работе и ебаной Амелии Бертон с ее биполярным расстройством. Благодаря тому, что план проекта наконец был утвержден и мы приступали к основному процессу — забот прибавилось в разы. Я загрузила себя делами по самое горло, так, чтобы у меня не оставалось больше сил думать о Фальверте, Лондоне и всей хуйне, что случилась там. И какое-то время у меня получалось. Я вставала в половину 6го, выгуливала собаку, а уже в 7 приступала к делам. Работала на износ целый день, носилась туда-сюда, разгребала бардак, выбирала мебель, краску, контролировала рабочих, а часам к 11 возвращалась домой. Засыпала в 12, спала по 5 часов и ценила каждую секунду, когда могла просто полежать в теплой постели.
Короче говоря, постепенно входила в ритм, работала на пределе своих возможностей и отчаянно старалась не допускать в своей голове и мысли о Крисе. Даже почти не обращала внимания на его песни, что крутили по радио. Я узнавала их по его голосу, но почти всегда просто игнорировала. Когда не выходило — затыкала уши.