Я листала один снимок за другим и поражалась — неужели когда-то все было именно так.
Там была и я со своими сине-зелено-розовыми волосами, длиною до пупка, и сережкой в носу, и Камилла — беззаботная и счастливая просто до не возможности, а еще Шейн, Джош, Радуга, малыш-Энди, еле достающий мне до груди, и много-много кто еще. Все они были другими тогда, около 10 лет назад. Счастливыми, беззаботными. Я была другой. Просто жила, как жила, не забиваясь. Выкручивалась из передряг, в которые влезала, не заморачивалась ни на что. Гуляла, дружила… любила. И уже в свои 25 с коркой, я мечтала снова испытать что-то из перечисленного. Особенно — последнее.
Конечно, мне все еще не хотелось обременять себя серьезными отношениями, браком, детьми. Но… если взглянуть на это несколько иначе, то даже это могло бы принести мне многое. Например, такую дребедень, как любовь. Я очень и очень давно не ощущала себя любимой кем-то. Взглянув на те старинные фото, я осознала, что мне было одиноко.
— Нет, — я с грохотом закрыла айпад, отодвигая его куда подальше и прогоняя идиотские мыслишки прочь.
И, чтобы отвлечься от них, решила позвонить Джошу.
Набрав его номер, я ждала несколько секунд, перед тем, как, на первый взгляд, бодрый голос, ответил мне.
— Да, Чар.
— Привет. Как ты? — начала как обычно, доставая из сумки упаковку с сигаретами и закуривая одну из них. Вроде как, Фальверт ничего не говорил, когда мы вместе курили в спальне, значит и там не должен был.
— Живой. Этого хватит?
— Вполне, — ответила ему, несколько ошарашенная таким… грубым ответом. — Ты работаешь?
— Да нет. Вот… собаку выгуливаю, да на твою машину гляжу, — и тут сердце останавливается, кровь перестает течь по жилам и у Чарли, чтоб ее, Вестман наступает летальный исход. — Ничего не хочешь сказать?
— Блять, Джош. Ты ведешь себя, как мой отец.
— А ты ведешь себя, как 15 летняя девчонка. Хватит врать, что едешь на работу и так далее.
— Я не врала! — не сдержалась и повысила тон, а уже потом только вспомнила о «мучителе», который дрых в спальне. — Просто так вышло…
— Да, конечно. Так вышло! — язвил Стивс. — Ты приехала на работу, но поняла, что хочешь домой. Вернулась. Припарковалось на то же самое место в том же самом положении. И тут мой дорогой брат тебя похитил. Так все было?
— Нет, — не выдержала уже окончательно. — Все было не так. Я ехала на встречу, выходила из дома, но на меня напала стая репортеров, и тут… да нахера я перед тобой оправдываюсь-то?! Джош, это моя жизнь. Что хочу — то и делаю!
— Да ну? А я твой друг. И хочу уберечь тебя это этого придурка! — процедил он. — Ты ведь ничего о нем не знаешь, Чарли. Фальверт меняет баб, как тряпки. Ему на них плевать!
— Я знаю. Неужели ты считаешь, что я не догадывалась об этом? Лиззи, Эмма и прочие девицы. Но мне не на что надеяться, в отличии от них. Мне не нужны ни его деньги, ни отношения с ним. Никогда не нужно было ни с кем. И ты об этом осведомлен, — полушепотом стала объяснять ему, отчаянно удерживая себя в руках и параллельно вдыхая табачный дым так, чтоб не подавиться.
— Да, я видел, — язвил он. — Особенно, как ты смотришь на него.
— Что?! — воскликнула я, давясь и чуть не роняя сигарету на пол.
Догадавшись, что курить при разговоре со Стивсом — не вариант, я придвинула поближе пустую пепельницу, стоявшую в центре стола. Потушила в ней сигарету и постаралась откашляться. Слова друга все еще приводили меня в шок.
— О чем ты… кхе… о чем ты, блять говоришь?
— Не прикидывайся идиоткой, Вестман. Ты не дура. За те два дня в Лондоне только слепой и тупой мог не заметить, как ты на него смотришь.
— Да о чем ты?! Как смотрю?
— Как влюбленная девчонка!
И тут у меня мозги встали на место, а челюсть упала на стол. Влюбленная девчонка…? Я…?
Первая мысль была: нет, сука, нет. Такое было просто невозможно. Любовь и я — вещи совершенно не совместимые.
Вторая: почему Джош начал говорить об этом именно сейчас?
Третья: а если предположить, что он прав? Это ведь все объясняет, ставит на свои места и делает жизнь одновременно логичной и нелогичной. И тогда тут же нашлось название тому дерьмо-чувству, что все это время теплело во мне.
Весь крошечный мирок вокруг меня пошел волнами. Полосочки в расцветку флага ЛГБТ плыли вокруг, а вся жизнь пролетала перед глазами.
И все это пронеслось в моей голове секунд за 15. Потому сразу после этого я снова воскликнула:
— Что, блять?! Какого… хера…?
— О, я так понимаю, ты сама еще ничего не поняла? Ну прости, что открыл тебе Америку раньше времени. Надеюсь, Фальверт не выкинется в окошко, догадавшись об этом, — продолжал язвить Джош. Ей богу, мой лучший друг просто издевался надо мной. Он, буквально, резал по живому. И при этом отлично знал, как меня пугало и ранило это.
От всего этого, от этих слов друга мой мир просто оборвался. Меня словно спихнули с обрыва в каньон, на острые скалы. Пожалуй, столько эмоций я не испытывала, ни в тот день, когда застукала Шейна с сестрой, ни когда услышала крики из бильярдной несколько недель назад. Даже если их совместить — все рано нет. Захотелось просто исчезнуть.
Все это словно происходило не со мной. Блять, я столько раз такое видела. В кино, в жизни. Я могу привести кучу примеров, когда девушка влюбляется в того, в кого не надо, абсолютно не осознавая.
И это я еще не была уверена, что любила Криса. Просто допускала что-то подобное этому в своих мыслях.
— Так, Стивс. Заткнись, пожалуйста, и перестань нести эту ебаную херь. И, раз уж больше ни для кого это не секрет — я сегодня останусь у него. Вернусь завтра. Утром или вечером. Пока.
Не дожидаясь ответа, я сбросила звонок.
На кухне в квартире Криса повисла тишина. Гробовая тишина. За окном уже смеркалось. Но, черт, как же паршиво мне вдруг стало. Я оперлась локтями на барную стойку и пустила пальцы в свою шевелюру, закрыв глаза.
Множество мыслей мелькало в моей голове. Они сменялись одна за другой, не давая мне вздохнуть и расслабиться.
А что если он прав?
Если я и впрямь, как идиотка, влюбилась в Фальверта?
И неужели это настолько явно, что даже Джош смог вычислить это так быстро?
А может он просто так злился на меня и на своего брата, что просто решил поиздеваться и оторваться?
Самое забавное, что ответов не было ни на что. И паршивей этого могло быть лишь то, что Крис услышал все это. Но он безмятежно спал в собственной постельке, нагретой нашими телами, чем существенно облегчал мне жизнь или то, что только что ухнуло в пропасть.
В ту секунду я начала жалеть, что вообще позвонила Стивсу. Или что пустила его пожить. И никакие завтраки или забота о моей собаке этого не компенсируют.
Тот Джош, которого я знала, бостался в Лондоне, в том времени, когда моя сестра еще не была такой сукой в моих глаза. А тогда… он вел себя иначе. Как обиженный 17-ти летний мальчишка.
Помимо того, что мне было паршиво, так еще и грустно очень стало. Вообще не знаю от чего. Просто грустно.
Обычно, в таких ситуациях, я всегда звонила Кэм. Но почему-то в тот день у меня в мозгах что-то глюкануло. Я отодвинула в сторону пепельницу, пихнула планшет и телефон в сумку, отправила ее к черту на рога и босыми ногами пошлепала в спальню.
Крис продолжал спать. Поэтому, без особых проблем, я доковыляла до «своей» части кровати, отодвинула скомканное одеяло, скинула футболку и залезла в тепло. Немного покрутившись, я сползала к Крису и прижалась к его теплому телу. Он был такой горячий, словно грелка.
Поэтому холодными ночами я бы точно не замерзла, даже если бы захотела.
Я прижалась своим животом и бедрами к его прессу, сложила руки под подушкой и прикрыла глаза всего на несколько секунд. За это время теплая рука Фальверта уже успела обвиться вокруг моей талии. Не открывая глаз, мужчина прижал меня к себе, буквально впечатав в собственное тело — я еле могла вздохнуть. При этом, его, какого-то хера, восставшая эрекция упиралась мне в бедро.