— Ты бы… — сказала Реджина, смолкая, когда поняла, что собирается предложить. Затем Эмма с любопытством оглядела её, и она всё равно это сказала. — Ты хочешь, чтобы я осталась здесь с тобой?
Эмма моргнула. У неё внезапно пересохло во рту.
— Ты… что?
— Если это поможет тебе уснуть, — пожала плечами Реджина, словно ей было всё равно, когда, на самом деле, её сердце тарахтело, как двигатель автомобиля, который только что исчез дальше по улице. Она взглянула на кровать: простыни находились в беспорядке, подушки были расположены под странными углами, как будто Эмма провела большую часть ночи, ворочаясь в постели, чтобы утомить себя до сна. — Я могу спать где угодно. Хотя, ты можешь просто пойти в мою комнату, если хочешь.
Эмма поджала губы.
— Я… не могу. Думаю, теперь мне необходимо видеть окно.
Она сильно покраснела, когда говорила, и в сотый раз Реджина наполнилась отчаянным желанием протянуть руку и обнять её.
— Хорошо, — сказала она, опуская вниз подол своей шёлковой сорочки. — Почему бы тебе не расправить простыни, а я сейчас вернусь.
Она вышла из комнаты, и Эмма тут же бросилась к кровати, расправляя смятое покрывало и перекладывая подушки. Когда она перемещалась, она увидела себя в зеркале. Она зачертыхалась про себя, протянув руку, чтобы расчесать свои спутавшиеся волосы.
Дальше по коридору Реджина быстро почистила зубы в темноте своей ванной. Как только она направилась к двери, она остановилась, глядя на флакон духов у зеркала. Она потянулась за ними — но нет. Это уже слишком. Не смеши.
Она вернулась в гостевую спальню с подушкой в руках. Эмма сидела на краю кровати, отчаянно пытаясь собрать свои волосы в то, что казалось бы небрежным хвостиком. Она подняла глаза, когда поняла, что Реджина вернулась, и нерешительно распустила свои волосы. Она старалась не смотреть на голые ноги Реджины в шёлковых пижамных шортах.
— Что это такое? — спросила она, кивая на подушку.
Реджина подошла к кровати и бросила свою с левой стороны.
— Подушка с эффектом памяти, — сказала она, стягивая покрывала. — У меня болит шея.
Эмма наблюдала, как она забралась на кровать, проскальзывая загорелыми ногами под покрывала. Её волосы выглядели странно блестящими в темноте.
— Ты, наверное, нервничаешь.
— О, я, определённо, нервничаю, — сказала Реджина, поворачиваясь, чтобы переложить подушки позади себя. — В конце концов, я нянчусь с 28-летней.
Эти слова от кого-либо ещё, в любых других обстоятельствах, заставили бы Эмму покраснеть и извиниться за причинённые неудобства. Но, как и в большинстве случаев, когда Реджина говорила что-то ей, Эмма могла слышать шутливый тон, который скрывался в её голосе. Она улыбнулась и подошла к правой стороне кровати.
— Должно быть, я — заноза в заднице, — сказала она, присоединяясь к ней. — Я просто надеюсь, что не буду пинаться во сне.
— Если будешь, я лягну тебя прямо на пол.
Эмма фыркнула, взбивая собственные подушки.
— Ты весишь около 45 кг от силы, Реджина. Хотела бы увидеть, как ты это делаешь.
Она услышала лёгкий смешок веселья рядом с собой, но на этот раз Реджина не огрызнулась в ответ на неё. Когда Эмма закончила разбираться со своими подушками, она обернулась, обнаружив, что Реджина уже лежала с покрывалом, прижатым к груди, а её руки были сложены сверху.
Эмма мгновенно почувствовала вину. Она понятия не имела, откуда пришло это чувство, но ей казалось, что оно было способно задушить её. Она сглотнула, посмотрев вниз на идеально прямые ноги Реджины, а затем на свои собственные тощие, скрещенные. Кровать вдруг показалась слишком маленькой.
Реджина сразу же почувствовала перемену настроения и взглянула на женщину, которая сидела рядом с ней.
— Всё в порядке, — сказала она, и Эмма моргнула. — Я не возражаю. Ты не должна чувствовать себя плохо.
— Как ты…?
— Тебя очень легко читать, — зевнула Реджина, потирая лицо рукой. — Даже в темноте.
Несмотря на то, что она не могла сказать, почему это утешало её, Эмма скользнула вниз между покрывалами, а её сердцу на мгновение стало легче.
Обычно она спала клубочком, свернувшись на правом боку, но если бы она это сделала, она бы оказалась лицом к Реджине. Вместо этого она повторила позу Реджины, глядя на потолок вместе с ней.
Она поняла довольно быстро, что не сможет заснуть в ближайшее время.
До того, как она встретила Киллиана, Эмма была как червяк: она спала по диагонали через кровать, переворачиваясь каждые пять минут, с ногами или руками, постоянно перемещающимися вокруг, потому что ей нравилось ощущение, как они скользят по простыням. Однако через несколько недель после встречи с Киллианом он ясно дал понять, что это не для него. За последние пару лет она научилась засыпать, свернувшись калачиком, становясь как можно меньше и оставаясь очень, очень неподвижной.
Но теперь она и этого не могла сделать. Она была уверена, что Реджина не собиралась кричать на неё за то, что у неё были холодные ноги, или что она слишком много шевелила ими, но Эмма слишком хорошо знала, что нарушила её сон изначально. Она больше не хотела портить ей ночь по возможности.
Эмма не сводила глаз с потолка, постукивая пальцами по тыльной стороне другой руки. Она чувствовала запах мяты. Реджина почистила зубы? Боже, она тоже должна была это сделать. Интересно, услышит ли она меня, если я ускользну сейчас…
— Прекрати это.
Эмма вздрогнула, повернув голову налево.
— Прекратить, что?
— Ты нервничаешь, — сказала Реджина с закрытыми глазами. — Перестань так много думать.
— Прости, — сказала она. — Я не могу устроиться поудобнее.
— Ты не должна лежать, как будто ты в саркофаге, только потому, что я так делаю, — пробормотала Реджина. — Я же говорила, что могу спать где угодно. Устраивайся поудобнее.
Эмма сразу же перевернулась на бок и притянула колени к животу. Она ударилась ногой о ногу Реджины, когда смещалась, но протеста не последовало. Извиваясь под одеялом, Эмма просунула одну руку между двумя подушками и сжала другой покрывало, подтянув его к подбородку. Она вздохнула с облегчением.
— Уже лучше?
— Намного, — сказала Эмма, поднимая глаза. Плечо Реджины находилось всего в нескольких дюймах от кончика её носа, и с этого угла она могла видеть плавный изгиб её тёмных ресниц. — Спасибо.
— Всегда пожалуйста.
Голос Реджины становился мягче, и Эмма знала, что скоро потеряет её. Она ещё немного извивалась, потом вытащила левую руку из-под покрывала и потерла свой нос. Она чувствовала себя более комфортно, но и также более бодрой. Очень бодрой. Она закрыла глаза и стала ждать, когда это пройдёт.
Теперь она чувствовала запах Реджины, и это отвлекало. Она пахла как мятная зубная паста, дорогие духи и чистое бельё, и несмотря на то, что это утешало, это также и беспокоило. Эмма почувствовала, как её кожу начало покалывать.
Заставляя себя не открывать глаза только для того, чтобы она могла посмотреть на Реджину, пока та засыпала, Эмма вдохнула через нос так глубоко, как только могла. Она всё ещё чувствовала запах тостов.
— Ты беспокоишься об этой машине? — вдруг спросила Реджина, и глаза Эммы открылись.
— Что?
— Машина, — пробормотала Реджина. Её глаза всё ещё были закрыты, и её положение не изменилось, но, похоже, она была к засыпанию не ближе, чем Эмма. — Я не хочу, чтобы ты паниковала по этому поводу. Наверное, это был какой-то дебил, который не может следовать указаниям.
Эмма приподнялась на локте, нахмурив брови.
— Почему ты всё ещё думаешь об этом?
— Потому что я знаю, что ты всё ещё не спишь, — вздохнула Реджина, наконец, открыв глаза. Она повернула голову к Эмме.
Эмма сглотнула.
— Прости. Я пытаюсь не мешать тебе спать.
— Я знаю, но я всё ещё слышу, как поворачиваются эти винтики в твоей голове, — сказала Реджина, протягивая руку, чтобы мягко коснуться пальцем лба Эммы. — Скажи мне правду. Тебе страшно?