Обернув ногу вокруг бедра Эммы, Реджина просунула руки под её волосы. Эмма поймала её нижнюю губу между зубов и осторожно потянула, открыв глаза на секунду, чтобы посмотреть на женщину, нависающую над ней. Тёмные волосы Реджины спадали на её лицо, и от того, как её ресницы изогнулись к щекам, у Эммы перехватило дыхание. Она сразу же обняла Реджину за шею и притянула её как можно ближе к своему телу. Она была такой тёплой — каким-то образом мягкой и подтянутой одновременно — и почти болезненная пульсация, которая образовалась между её ног, подсказала ей с выстрелом сладострастного ужаса, что она понятия не имела, в какой момент — или если вообще — сможет остановить это.
Но прежде, чем она успела об этом забеспокоиться, Реджина внезапно отстранилась.
— Эмма, — вздохнула она, затаив дыхание от напряжённой паузы. Она заключила её лицо в свои ладони, ни на секунду не отводя взгляда. — Мы… мы должны остановиться.
Эмма моргнула, глядя на неё.
— Почему? — спросила она, протягивая руку, чтобы убрать спавшую прядь волос с лица Реджины.
Сопротивляясь желанию растаять в руке Эммы, Реджина сказала:
— Мы просто… мы не можем этого сделать. Это неправильно.
Лицо Эммы тотчас же омрачилось. Она отвела взгляд, сглатывая ком, который так быстро образовался в её горле.
— О.
Она начала отдаляться, пытаясь вывернуться из-под Реджины и откатиться на другую сторону кровати. Реджина выпустила её, повернувшись на бок, но её руки не оставляли лица Эммы, отказываясь позволить ей отвернуться.
— Нет, — твёрдо сказала она. — Дело не в этом.
— А в чём? — пробормотала Эмма, глядя куда угодно, только не на женщину, лежащую в трёх дюймах от неё.
— Как бы то ни было, — сказала Реджина, придвигаясь ещё ближе вперёд, так что их носы почти коснулись друг друга. Она потёрла большим пальцем щеку Эммы. — Не то чтобы я поняла, что это было ужасно. Я не жалею, что сделала это. Я не нахожу тебя омерзительной и не собираюсь издеваться над тобой за это завтра.
Эмма сглотнула, наконец, встретившись со взглядом Реджины. Разочарование в её глазах было сокрушительным.
— Тогда… почему?
— Это неправильно, — сказала Реджина. — Ты замужем. Ты проходишь через много боли прямо сейчас, и ты уязвима, и тебе просто нужно немного утешения. И, Боже, я готова дать его тебе, но… я бы просто воспользовалась тобой. Я не могу этого сделать.
Эмма посмотрела на неё с нахмуренным лбом и глазами, которые метались от губ Реджины к её ресницам и обратно. Как будто она поняла все эти слова, но не в том порядке.
Реджина вздохнула.
— Ты знаешь, что я хочу тебя, Эмма. Но не таким образом. Не раньше, чем ты будешь готова.
— Я готова, — возразила Эмма, и Реджина подняла брови.
— Правда? — спросила она, наконец-то убрав руки с лица Эммы, теперь, когда она была уверена, что Эмма не станет отворачиваться от неё. — Скажи, ты всё ещё любишь своего мужа?
Даже в темноте она видела, как щёки Эммы вспыхнули.
— …да.
— Ты чувствуешь, что принадлежишь ему?
— Я… наверное, да.
Реджина улыбнулась, будто её сердце не разбилось.
— И это нормально. Я и не ждала другого. Последние несколько дней были, наверное, самыми пугающими в твоей жизни, и я просто… я не хочу, чтобы ты делала это, только если действительно не хочешь. И я не думаю, что ты сейчас в том положении, чтобы это знать.
Эмма закрыла глаза и пробормотала:
— Я бы хотела, чтобы ты перестала быть такой разумной.
Реджина рассмеялась, но услышала колебания боли под словами Эммы.
— Я знаю, что это похоже на очередной отказ, но это не так. Это… больше похоже на откладывание на другой раз.
Вне своей прихоти Эмма почувствовала, что улыбается.
— Ты гарантируешь мне продолжение в другой раз?
— Именно, — улыбнулась Реджина, подняв руку и погладив большим пальцем скулу Эммы. Её нога всё ещё обвивалась вокруг бедра Эммы, и под одеялом она чувствовала, как пальцы Эммы сжимают её ногу. Она сглотнула. Боже, она могла бы остаться в таком положении навсегда.
Эмма вздохнула, слегка придвигаясь вперёд, чтобы прислониться лбом к Реджине.
— Ты очень хорошо целуешься, — пробормотала она, походя на застенчивого подростка, так что Реджина не могла не протянуть руку и не приподнять её подбородок вверх. Она оставила нежный поцелуй на её губах и чуть не заплакала, когда увидела облегчённую улыбку, которая образовалась на них.
— Я рада, что ты так думаешь, — ответила Реджина, наконец, убирая свою ногу с Эммы. Она перевернулась на спину, стараясь дать Эмме немного пространства, но почти сразу же почувствовала, как светловолосая голова прижалась к её плечу, а её рука скользнула под одеяло, чтобы расположиться на её животе.
— Ты не против? — тихо спросила Эмма.
Она была более чем не против. Реджина просунула руку под шею Эммы и притянула её ближе, повернув голову так, чтобы уткнуться носом в её локоны. Один только их запах заставил мышцы между её ног сжаться.
— Всё идеально, — ответила она, закрывая глаза.
Они обе притихли, и как только Реджина подумала, что Эмма наконец-то заснула, её голос раздался сквозь темноту:
— Спасибо за то, что ты терпелива со мной.
Реджина улыбнулась самой себе. Рука, которую Эмма положила на её живот, повторяла узор на шёлке её сорочки.
— Конечно, — ответила Реджина. — Столько, сколько потребуется.
Наконец, впервые с тех пор, как они встретились, она почувствовала, что Эмма расслабилась.
========== Глава 7 ==========
Эмму разбудил не шум, а какой-то запах. Он не был сильным или неприятным — на самом деле, это был, вероятно, новый любимый аромат Эммы во всём мире. Однако он был всё ещё, в основном, незнаком ей, и это вытащило её из беспокойного сна, словно рыболовный крючок.
Она открыла глаза и очутилась лицом к лицу с Реджиной, ароматом её чистых простыней и дорогого шампуня. Она крепко спала на другой стороне кровати, мягко дыша в подушку. В какой-то момент ночью она перевернулась на живот, в результате чего её волосы спали на лицо, и её вид автоматически заставил Эмму улыбнуться. Она хотела налюбоваться Реджиной как следует, но сопротивлялась желанию убрать волосы с её лица.
Эмма от силы поспала три часа, но воспоминания о прошлой ночи заняли минуту, чтобы вернуться к ней. Она посмотрела на губы Реджины, которые даже во сне восхитительно выпячивались и дрожали. Она слишком ярко помнила, каково это — целовать их, нежно дразнить их открытым ртом, страстно вторгаясь в её рот острым язычком. Но она также вспомнила, каково это — быть снова отвергнутой, и её щеки вспыхнули от этой мысли. Её сердце ёкнуло, пытаясь притянуть её к Реджине и отдалить от неё одновременно.
Это была самая глупая вещь, которую ты когда-либо делала.
Она знала, что Реджина была права, остановив всё; Эмма не могла думать трезво, и если бы они зашли дальше, они, вероятно, не смогли бы взглянуть друг другу в глаза этим утром. Реджина была благоразумна и подумала наперёд за неё, и Эмма знала, что она должна быть благодарна за это, но, глядя через кровать, на эти мягкие губы, она не была уверена, что способна.
Желание поцеловать её снова бурлило внутри неё, и Эмма заставила себя сесть прямо, запустив руки в волосы. Боже, неужели ты ничего не можешь сделать правильно?
Лицо её мужа насмехалось над ней в её собственной голове, и она вздрогнула. Тогда она без малейшего сомнения знала, что он убьёт её, узнав об этом. Потому что вопрос был даже не в том, если, и не в том, что — он узнает, и он покончит с ней. Он даже не подумает дважды.
Эмма застонала, оглядываясь на то место, где спала Реджина. Один только её вид скрутил её живот отчасти от тоски и отчасти от унижения, и она заставила себя подняться с кровати. Она направилась к двери, не позволяя себе оглянуться.
Звук щелчка двери ванной каким-то образом встряхнул Реджину. Она подняла голову с подушки, оглядываясь в поисках Эммы, и обнаружила рядом с собой пустую кровать. Она вздохнула, перевернувшись на спину.