Эмма открыла рот, но слова застряли. Сжатие Киллиана на её челюсти было похоже на капкан, и каким-то образом он стоял ещё ближе к ней сейчас, глядя на неё по длине носа. Она отрицательно покачала головой.
— Ничего.
— Что ты ей обо мне рассказала?
— Киллиан, она видела синяки, — выпалила Эмма, пытаясь силой влезть в сплошную стену. — Мне не пришлось ей ничего говорить.
— Какие синяки? — сорвался он, внезапно отпустив её подбородок и потянувшись ещё выше, сжимая нижнюю половину лица всей своей ладонью. — Это? Ты жалуешься на несколько царапин? Господи, Эмма, ты, правда, думаешь, что всё так плохо? Некоторые из нас действительно получили реальные травмы и жалуются на них в два раза меньше, чем ты, — махнул он протезной рукой перед её лицом, когда говорил, и Эмма поморщилась. Его пальцы жёстко прижимались к её рту, и она не могла ответить, даже если бы захотела.
Но затем он резко отпустил её, сделав полшага назад, и она вздохнула.
— Почему ты ушла?
Эмма прижала руку к щеке и с недоверием посмотрела на него.
— Киллиан.
— Говори, — огрызнулся он. — Сейчас же.
— Потому что… я не была счастлива. Я просто боялась тебя.
— Почему? — потребовал объяснений он. — Чего бояться?
Досада закрутилась в животе Эммы, как лезвие, и она издала волнующий стон.
— Ты избил меня, Киллиан, — сказала она, и на мгновение, впервые с тех пор, как они поженились, он казался потрясённым. — Ты причинял мне боль каждый день, и мне было необходимо уйти от тебя.
— Почему? — спросил он. — Чтобы найти другого? Поверь мне, Эмма. Любой другой парень, к которому ты подойдёшь, тоже захочет ударить тебя. Ты вынуждаешь людей. Возможно, я причинил тебе вред раз или два, но это всегда было случайно. Ты сбежишь и найдёшь другого мужчину, с которым можно трахаться, и он убьёт тебя, помяни мои слова. Он свернёт твою миленькую шейку, и ему это понравится.
— Я приехала сюда не для того, чтобы найти другого мужа, — огрызнулась Эмма, сжимая руки в кулаки. — Я приехала сюда, чтобы сбежать от того, который у меня уже есть.
— Тот, который у тебя есть, любит тебя.
— Правда? — спросила Эмма, её голос внезапно прозвучал пронзительно, гранича с истерикой. — Ты уверен?
— Как ты можешь такое спрашивать? — снова спросил Киллиан, его голос был нежным, и он потянулся, чтобы коснуться её щеки. Она всё ещё была красной после того, как он схватил её за несколько мгновений до этого, и когда Эмма вздрогнула, отвернувшись от него. Его челюсть затвердела.
— Не отдаляйся от меня.
— Киллиан, — вздохнула Эмма, глядя в потолок. Её глаза были стеклянными, а руки дрожали по бокам, но она заставила себя сказать это. — Пожалуйста. Я так устала. Мне понадобились все силы, чтобы, наконец, уйти, и я подумала, что действительно ушла. Почему ты просто не отпустишь меня? Если я такая плохая жена, что тебе приходится бить меня в подчинении, почему ты не можешь просто оставить меня в покое?
Лицо Киллиана полностью стало пустым. Оно было похоже на мозаику.
— Потому что ты — моя, Эмма, — сказал он, стиснув челюсти в сердитую линию. — Ты не можешь решать, когда мне с тобой расстаться.
— Я не твоя, — сказала Эмма, её голос дрожал. — Я больше не хочу быть твоей.
— Это не твой выбор, — отрезал Киллиан. — Тебе нужно вернуться домой вместе со мной.
— Я… не вернусь домой.
Наступила короткая пауза.
— Не будь такой глупой, — холодно сказал он. — Конечно же, ты вернёшься. Иди и забери свои вещи.
Эмма не двинулась с места. Её внутренности свернулись, как змея, и она не могла дышать, но она заставила себя оставаться на месте.
Киллиан подождал минуту, но это было слишком долго для него. В ту секунду, когда он понял, что Эмма не собирается уходить вместе с ним, он протянул руку и схватил её за руку, потянув прочь из кухни. Ему удалось оттащить её на два шага, прежде чем она освободилась.
— Нет, — рявкнула она, но он тотчас же схватил её, ещё крепче вцепившись пальцами в запястье. Он тянул её через кухню, игнорируя, когда она споткнулась, и направился к двери. Эмма вырвала свою руку, отступив на несколько шагов от него, и прижалась к столешнице.
Она тяжело дышала, а её лицо было мертвенно-белым. Киллиан повернулся к ней, его тёмные волосы были растрёпанны, а его щёки тоже покраснели от гнева.
— Ты действительно собираешься это сделать? — пробормотал он.
— Я остаюсь здесь, — сказала Эмма, стараясь звучать убедительно.
Киллиан сделал ещё один шаг к ней. Его верхняя губа скрутилась.
— Ты уверена насчёт этого? — спросил он. — Ты покончила со мной?
Эмма остановилась, опираясь на всю смелость, что у неё осталась. Он возвышался над ней, надвигаясь на неё, словно буря, и она заставила себя сказать самое страшное слово из всех.
— Да.
И Киллиан засмеялся. Его смех звучал как разбитое стекло.
— Эмма, — сказал он, качая головой. Внезапно его рука поднялась, ударив её по лицу жёсткой пощечиной. Эмма пошатнулась в сторону, столкнувшись со столешницей. Она попыталась перевести дыхание, когда он приблизился к ней. — Ты никогда от меня не отделаешься, — сказал Киллиан, понизив голос.
Он настиг её.
[Х]
Реджина скрипела зубами, выглядывая в окно. Со своего места она могла видеть главную улицу и парковку мэрии. Она бы заметила ужасный жёлтый Жук Эммы, как только бы он появился.
Но было уже 17:45, и до сих пор не было никаких признаков его, и с каждой секундой Реджина чувствовала себя всё более раздражённой. Она несколько раз напоминала Эмме о том, во сколько ей нужно забрать её, и Эмма обиделась, что она чувствовала необходимость повторить даже один раз. И всё же, поглядите на это. Эмма опоздала, как Реджина и полагала, и у неё даже не нашлось вежливости позвонить.
Реджина взяла сотовый телефон и набрала свой домашний номер в третий раз, ожидая, когда Эмма ответит. В первый раз, когда она не ответила, она сказала себе, что это, вероятно, означало, что Эмма направлялась в мэрию прямо в тот момент. Через 15 минут, когда ответа не последовало, она уже не чувствовала себя столь уверенно.
Она крепко сжала телефон в руке и завершила вызов. Ради Бога, подумала она про себя, когда бросила его обратно на стол. Эта женщина — настоящий ребёнок.
Она могла представить, как Эмма сидит дома, на кухне, решительно смотрит на часы на стене и наслаждается тем фактом, что Реджина будет ждать, когда она приедет и заберёт её. Реджина знала, что расстроила её, когда оттолкнула накануне ночью, но она подумала, что когда говорила с Эммой об этом в больнице тем утром, на лице Эммы появилась вспышка вины. Она должна была связаться с Реджиной перед уходом. Казалось странным, что она снова решила наказать её.
Реджина посмотрела на часы и прохрипела. Она не могла ждать вечно. Может, ей просто стоило пойти домой.
Она взяла телефон и снова позвонила. Не было никакого ответа.
[Х]
Её туфли причиняли боль её ногам на протяжении всей прогулки. Закинув сумочку на плечо, Реджина стиснула зубы и повернула за угол на Миффлин-Стрит. Она шла почти 40 минут и впервые в жизни проклинала себя за то, что не сделала этот дурацкий город ещё меньше.
Её дом находился на другом конце улицы. Она хотела, чтобы он становился ближе с каждой унцией энергии, которая у неё была.
Эмма всё ещё не перезвонила ей, и она не видела проблеск её жёлтой машины, проезжающей мимо неё по дороге домой, что могло означать только одну из двух вещей: либо Эмма решила не приезжать и не забирать её, просто назло ей, или её больше не было. Возможно, она уже уехала. Возможно, она не попрощалась.
Реджина сглотнула, идя немного быстрее. Эта мысль была одновременно душераздирающей и раздражающей.
Она старалась быть хорошей. Бог знает, что она хотела продолжать целовать Эмму — она бы провела всю ночь, срывая с неё одежду и оставляя её в куче на полу. Она бы прижала Эмму к этому матрасу и целовала бы её, пока её губы не онемели, затем она бы переместилась вниз по её телу, скользя ниже от её рта до горла к пульсирующему ядру между её ног — и она бы не остановилась, пока Эмма буквально не стала бы умолять её. Но вместо этого Реджина оттолкнула её и сказала ей, что им нужно двигаться медленнее, и вот что она получила: Эмма ненавидит теперь её за это.