Реджина выпрямилась.
— И не подумаю.
Рычание, которое было почти животным, вырвалось из горла Киллиана. Он, наконец, отпустил локоть Эммы, и она попятилась назад, прижав руку к груди. Киллиан свирепо впился взглядом в Реджину и повторил свою команду:
— Прочь с дороги.
— Нет.
Эмма ахнула, когда он протянул руку и оттолкнул Реджину назад. Не думая, Эмма протянула свои руки, стоя слишком далеко, чтобы сделать что-либо, но всё ещё отчаянно пытаясь схватить её за руку и удержать от падения.
Реджина пошатнулась на мгновение, а затем снова обрела равновесие, прежде чем даже переступила порог.
Она оглянулась на мужчину, возвышавшегося над ней, и сказала самым тихим голосом:
— Если Вы сделаете это ещё раз, мистер Джонс, то пожалеете об этом.
И каким-то образом Эмма поверила ей. В Реджине была сила, впечатляющая и ужасающая, и она видела, как её муж дрогнул перед лицом этого. Его здоровая рука была сжата в кулак сбоку, и Эмма знала, что если бы она сейчас стояла перед ним, он бы сломал ей челюсть, даже не задумываясь.
Во время короткой паузы, когда он обдумывал свой следующий шаг, Реджина заглянула через плечо Киллиана и увидела, что Эмма всё ещё тянется к ней, широко раскрыв глаза. Черты лица Реджины смягчились в одно мгновение, и одним лишь взглядом она попыталась задать ей вопрос. Ты в порядке?
Но прежде, чем глаза Эммы успели вспыхнуть с ответом, Киллиан отступил, повернув голову, чтобы проследить за зрительным контактом, который происходил между этой ненавистной женщиной и его женой. Он увидел выражение лица Эммы, прежде чем она успела скрыть его. Он оставался абсолютно неподвижным.
— Что…? — пробормотал он, и выражение лица Эммы сразу же стало пустым. Её руки упали по бокам. Но он видел это, он видел беспокойство в глазах Реджины и благодарность в глазах Эммы. Он видел нечто большее, чем просто одного друга, защищающего другого. — Что всё это значит, Эмма?
Эмма сглотнула.
— Что, прости?
— Это, — потребовал он и вдруг снова стал наступать на неё. Его шаги были быстрее, чем обычно — это больше не игра или тест, чтобы увидеть, как далеко он сможет подтолкнуть её, прежде чем сломает окончательно. Он не заботился о создании её страха, пока она не сможет думать рационально, потому что она уже не могла. — Кто она?
Рот Эммы слегка приоткрылся.
— Я… Я же говорила тебе. Реджина — просто друг, который…
— Ты врёшь! — сорвался Киллиан, и Эмма отвернулась от него. Она отшатнулась назад, и он последовал за ней, пиная кофейный столик, когда тот встал на его пути. — Скажи мне, что ты здесь делаешь! Я не дурак, здесь что-то происходит. Говори мне. Живо.
Барьер воинственных комментариев Реджины исчез в одно мгновение, и Эмма осталась перед ним ни с чем, что могло защитить её. Она сделала ещё один шаг назад. Через плечо Киллиана она видела, что страх сорвал с лица Реджины маску спокойной уверенности, но они обе знали, что она не может снова вмешаться.
На мгновение Реджина задалась вопросом, что именно Киллиан пытался вытащить из Эммы, а затем, словно удар молнии, её озарило воспоминание, что Эмма сказала ей, когда они впервые встретились: «я не могу просто так взять и уехать к чёрту на кулички ни с того, ни с сего, чтобы увидеть ребёнка, о котором мой муж даже не догадывается».
Реджина застонала, встретившись взглядом с испуганным лицом Эммы.
— Я уже говорила тебе, — сказала Эмма, и её голос был таким тихим и извиняющимся, что Реджине захотелось заплакать. — Я не могла больше терпеть того, что ты бьёшь меня, поэтому ушла и приехала сюда. Реджина согласилась приютить меня. Вот и всё.
Киллиан приблизился к ней, и Реджина инстинктивно шагнула вперёд. Дрожащие пальцы Эммы сжимались вокруг концов её рукавов. Она так побледнела, что Реджина не знала, как она всё ещё стоит прямо.
— Понимаю, — тихо сказал Киллиан. — А Реджина… она действительно просто друг. Верно?
Эмма попыталась расправить плечи.
— Верно, — сказала она. Её голос дрожал.
— Значит, мне не следует слишком вдаваться в то, что эта незнакомая женщина, о которой я никогда не слышал, — первый человек, к которому ты бежишь, когда я тебе надоедаю? — заключил Киллиан, становясь на ещё один шаг ближе. Эмма приказала себе стоять на месте, заставляя себя не смотреть на Реджину. — Или тот факт, что вы находились в одной спальне в три часа ночи?
Желудок Реджины свернулся.
— Она услышала шум машины, — тихо сказала Эмма, желая, чтобы её челюсть перестала дрожать. — Она вошла в мою комнату, чтобы узнать, кто это был.
— Уверен, что так, — кивнув, сказал Киллиан. — И тот факт, что всё, что она сделала, как только я появился, — это пыталась избавиться от меня, не должен заставлять меня заморачиваться об этом?
— Я… — сглотнула Эмма. Киллиан нависал над ней, и она никогда не могла сосредоточиться, когда он дышал ей прямо в лицо. — Она знала, что я не чувствую себя комфортно рядом с тобой.
— Ты — моя жена, — внезапно закричал он, и Эмма отшатнулась от него, как будто он ударил её. — Если ты не чувствуешь себя комфортно, тогда это твоя проблема, а не моя. Не пытайся вести себя так, будто это моя вина.
— Киллиан, — сказала Эмма, глубоко вдохнув. — Ты должен был понимать, что я несчастна.
— Ты всегда всем недовольна! — набросился на неё Киллиан, тыча пальцем в грудь. Реджина сделала шаг вперёд, сжимая кулаки, но Эмма подняла руку к талии, велев ей оставаться на месте. — Как, чёрт возьми, я должен понять, что вызывает это, или чего ты хочешь? Каждый день что-то не так. Когда я говорю тебе, что не хочу, чтобы ты работала, я веду себя эгоистично в попытке защитить тебя. Когда я прошу тебя не флиртовать с другими парнями, я становлюсь неадекватным. И теперь ты здесь, с ней, и ты ушла от меня, даже не оставив записки, и снова я — плохой парень. Я — тот, кого бросили, даже не попрощавшись, и только потому, что я решил приехать за тобой и попытаться заставить тебя всё обдумать, я, оказывается, злодей?
Его слова становились всё короче и громче, и Эмма почувствовала, как её грудь начинает болеть в том месте, где его палец продолжал тыкать в неё. Она покачала головой, пытаясь выбросить из своей головы его слова. Он не прав. Он всё переиначивает. Не слушай его.
Она чувствовала поддержку Реджины с другой стороны комнаты, но на этот раз этого было недостаточно. Он сидел у неё в голове. Она чувствовала, что колеблется.
Когда Эмма не ответила, Киллиан зарычал. Он протянул руку и толкнул её в плечо, с некоторым удовлетворением наблюдая, как она с хныканьем врезалась в стену.
Реджина мгновенно шагнула вперёд. Это зашло слишком далеко, и она могла представить, что будет дальше. Она не собиралась стоять и безропотно смотреть, как этот мужчина забивает свою жену в кирпичи.
И она была права, она не будет.
Прежде, чем кто-то ещё успел что-то сказать или сделать, Эмма внезапно заговорила.
— Реджина, — прохрипела она, прислонив голову к стене. Киллиан уставился на неё, сжимая руку в кулак у своего бедра. — Я хочу, чтобы ты ушла.
— Что? — заикнулась Реджина.
— Пожалуйста, — сказала Эмма.
Киллиан повернулся к Реджине и с ядовитым удовлетворением взглянул на неё. В этот момент Реджина посмотрела Эмме в глаза и поняла, почему она попросила её уйти: она тоже не хотела, чтобы она это видела.
Реджина смотрела на неё, пока её руки бесполезно висели по бокам. Если она уйдёт, она знала, что произойдёт. Она ничего не сможет сделать, чтобы остановить это. Если она останется, то сможет хотя бы оттащить Киллиана от неё.
Но она знала, что это не принесёт ничего хорошего — даже в одиночку он был сильнее них обеих. Он нокаутировал бы её прежде, чем она успела бы ударить хоть раз.