Хайд поднимает глаза к небу, его лицо становится задумчивым, пока он рассматривает Эфир.
— Ты ведь шутишь, да? — спрашиваю я, наблюдая за ним. — Неужели ты действительно думаешь, что в Эфире есть магия? — Я вижу разрушение.
— А что если это не то, что ты видишь, а то, как ты это видишь? Что, если магия — это твоя точка зрения? — Он указывает на плато, которое раскинулось перед нами. — А что, если настоящая магия заключается в правильном мировоззрении? В правильном взгляде на жизнь?
Я понимаю, что он просто вырос в моих глазах, стал кем-то другим. Каким-то возвышенным. Каким-то интригующим. Я не могу оторвать от него глаз.
Через мгновение он отворачивается.
— Зачем ты это сделал? — спрашиваю я.
— Сделал что?
— Отвернулся от меня.
— Я пожалел о том, что сказал.
— Почему? — То, что он только что сказал, было прекрасно. Не могу поверить, что он сожалеет об этом. — Что ты теряешь, говоря то, что хочешь сказать?
Хайд внезапно увлекается вытаскиванием кусочка кожи из рамки своего колчана.
— Ха-айд?
— Я иногда не знаю, как вести себя с тобой, — отвечает он, наматывая оторванный кусочек кожи на палец.
— Иногда?
— Когда один, — уточняет он. — Когда мы вдвоём.
— Я тебя пугаю?
Он поднимает голову.
— Абсолютно. — Его глаза впиваются в мое лицо. — Я не хочу упустить свой шанс узнать тебя, Брук. Из-за этого. Я не хочу все испортить, сказав что-то не то.
Мой живот делает сальто.
До этой секунды все было нормально. Мы были всего лишь двумя часовыми, проводящими время за разговорами. Но теперь он уже не просто Хайд. Он — Хайд, который говорит, что хочет узнать меня гораздо лучше, чем уже знает меня. Хайд, который спрашивает меня, как я живу без Лив, который рассуждает о магии так, будто она сосредоточена в твоих глазах, а не в мире.
Я ищу ее сейчас. Я ищу магию в его голубых глазах.
Я не вижу ее, но то, что вижу, так же удивительно.
В глазах Хайда живет надежда, и она реальна, честна и так отличается от физического голода, который я привыкла видеть во взглядах мужчин.
Я облизываю губы, тщательно подбирая следующие слова.
— Ты уже знаешь меня, Хайд.
Я откровенно напрашиваюсь на большее.
Нет. Я не напрашиваюсь. Он уже на грани, я просто раскручиваю его.
— Ну да. — Хайд моргает, его улыбка дрожит. — Я имел в виду, что хочу узнать тебя лучше.
Именно такого ответа я и ожидала. Именно это я и хотела услышать.
— Ты не упустил свой шанс. — Я наклоняюсь к нему ближе. — Как ты можешь упустить шанс, если даже не воспользовался им?
Он замирает на некоторое время. Затем он наклоняет голову, приближая свое лицо к моему. Его голубые глаза опускаются на мой рот. Мы достаточно близко, чтобы я могла рассмотреть каждый волосок на его подбородке. Это мой шанс отступить, но я этого не делаю.
Восхитительная магия обволакивает меня. Я хочу этого. И я приближаюсь. Вот что значит двигаться дальше.
Я чувствую, как рука Хайда опускается на мой затылок, но мне не нужно подбадривать себя, чтобы приблизиться еще.
Наши губы встречаются и задерживаются на мгновение, когда мы оба застываем от неловкости. Затем губы Хайда приоткрываются, и его бархатно-мягкий язык вторгается в меня.
Желание просачивается сквозь мои конечности, как теплый мед, когда мы находим свой путь к сближению.
Сначала он терпелив и нежен, но потом становится игривым. Он покусывает мою нижнюю губу, и я вижу, что он улыбается. Он счастливо целуется. Девушка может в это влюбиться, думается мне.
Жар закручивается в моих венах, и я тянусь к нему, желая большего.
Его плечи кажутся другими, с недостаточно округлыми мышцами, но я игнорирую это.
Его рука на моей спине, давление слишком легкое. Это я тоже игнорирую.
Я сосредотачиваюсь на прикосновении его губ, которые полоны ласки и заботы. Он настолько поэтично целуется. Словно пишет стихи на моих губах.
Но чего-то не хватает. Доверия. Свирепости, с которой я знакома.
Не обращай внимания, Брук.
Игнорируй, игнорируй, игнорируй.
Слишком поздно. Я осознаю, что слишком много думаю, потому что слышу шелест листьев на ветру. Хайд чувствует мою нерешительность, и его рука застывает на моей щеке. Я чувствую мягкую дрожь его пальцев. Я не хочу, чтобы они дрожали. Я уже не дрожу.
Перри знал, что мне нравится, когда он берет все под свой контроль. Он знал, чего я хочу. Сейчас бы он…
Я делаю глубокий вдох, чувствуя, как стрела пронзает мое сердце.
Я отодвигаюсь. Глаза Хайда распахиваются. Мы оба замираем на бесконечное мгновение. Затем я вскакиваю на ноги.
Мои ноги дрожат подо мной, когда стыд и похоть играют в перетягивание каната в моем теле. Как я могла думать о Перри в этот момент? Что со мной не так?
Хайд проводит рукой по лицу.
— Мне очень жаль, Брук. Это было слишком?
Я так запуталась. Я не знаю, что только что произошло. Нет. Знаю. Целоваться с Хайдом было не слишком. И это было не так уж мало. Это просто было не то, что целоваться с Перри.
— Нет. Это было здорово. — Мой голос звучит хрипло, будто я сейчас заплачу.
Хайд встает на ноги. На мгновение мне кажется, что он собирается уйти, но он не делает этого.
— Последнее, что я хочу сделать, это причинить тебе боль. Ты мне очень нравишься. Я знаю о тебе и Перри, и, возможно, это было слишком рано. Возможно, сейчас не самое подходящее время, учитывая все, что происходит. Но мне все равно. Я буду ждать.
— Ты мне тоже нравишься, Хайд. — Что правда. Он вдумчивый и романтичный, и я должна ценить его таким, какой он есть, а не просто видеть его не таким, как Перри. — Просто… — Я прикусываю губу, не желая объяснять ему, что он удивительный, и это я та, кто в смятении. — Ты не должен меня ждать.
Я не знаю, как я должна двигаться дальше, но я знаю, что если он будет ждать меня, это не поможет.
Внезапно взгляд Хайда проносится мимо меня. Он выругивается и становится напряженным. В одно мгновение он снова абсолютный воин. Часовой, который только что заметил опасность.
Наше ожидание закончилось.
Глава 4
Посреди чахлой березовой рощицы, примерно в миле отсюда, я вижу, что его встревожило.
Три человека. Слишком далеко, чтобы разглядеть их лица. Достаточно близко, чтобы я могла сказать, что все они мужчины. Мы наблюдаем за ними несколько секунд, замечая отработанную скрытность их движений. Они стараются двигаться осторожно и незаметно, идя параллельно хорошо протоптанной тропе, а не по ней. У меня нет никаких сомнений — они пытаются быть незаметными. Люди в отдалении точно не усталые путешественники, ищущие убежища. От них веет враждебностью.
Хайд приходит к тому же выводу.
— А вот и проблема.
— Давай прогоним их.
Хайд натягивает лук и колчан через плечо. Его глаза излучают уверенность, а мышцы напряжены, словно он готов прыгнуть вперед. В нем больше нет ни следа доброты или игривости.
Он коротко кивает, и мы трусцой спускаемся с холма к нарушителям.
В сотне ярдов от тройки, мы замедляемся, старясь ступать тихо. Мы могли бы крикнуть им, чтобы они валили отсюда. Мы могли бы атаковать их луками. Хайд — блестящий лучник, такой же меткий, как и я. Но теперь у меня есть четкое представление о трех мужчинах. Они остановились, и я вижу их лица.
И я их знаю.
Я замираю. Хайд реагирует немедленно, останавливаясь рядом со мной.
— Это Рокот? — бормочет он, чувствуя шок, охвативший меня.
Я отрицательно качаю головой. Возвращение Рокота было бы великим событием. Это не он.
Во мне вспыхивает гнев, и я бросаюсь вперед. Я шагаю широко и быстро, подпитываемая бесконечным потоком ярости.
Хайд идет рядом со мной, когда мы прорываемся через линию деревьев и выходим на открытое место. Трое мужчин стоят на возвышении над нами, а у нас с Хайдом нет укрытия. Я поставила нас в худшее положение, но мне все равно.