Именно столько спустя два месяца сидело за столиком в остерии в Монтальчино. Впереди было несколько часов пути, дом и целая жизнь.
В тот день, когда едва не распрощался с друзьями и жизнью, раз за разом вспоминая свои последние мысли и слова, Марко дал себе клятву. Отныне он знал, что для него самое важное и дорогое.
Все встречали троицу как юных героев. Даже те, кто, казалось бы, совсем недавно журил их за шалости и набеги, а то и вовсе грозил вилами или за ухо притаскивал к порогу, яростно жестикулируя, объяснял что-то родителям.
Их область не так сильно пострадала от войны, однако же большинство мужчин так и не вернулось с войны…Жизнь продолжалась. Экономика должна была восстанавливаться. И судьба целого региона внезапно оказалась в руках недавних юнцов, привыкших к холоду стали в ладонях, с непреодолимой тягой к жизни и жаждой самим быть её хозяевами. С их молодостью, обаянием, азартом и дерзостью, а также интересом Штатов и помощью заинтересованных лиц, им быстро удалось подняться на вершину криминальной лестницы. И вскоре почти каждый в Тоскане знал, что с ним, Доном Марко Инганнаморте, нужно считаться. У него везде были нужные люди. Практически каждый был чем-то ему обязан. Он был на короткой ноге даже с – шутка ли – самим генеральным комиссаром – Руджеро Скварчалупи. А главный редактор «La Toscana» – Уго Буджардини – завсегдатай посетитель вилы четы Инганнаморте.
Почти всё, о чём можно только мечтать…Он вспомнил, как после стука приоткрылась, а затем резко распахнулась дверь. Вспомнил дрожащие руки матери, гладящие его по щекам, её полные слёз глаза, подёргивающиеся губы. Как они долго стояли, обняв друг друга: она, уткнувшись лицом в плечо и надрываясь в беззвучных рыданиях, и он, одной рукой прижав её к себе, а второй гладя по голове и спине. Все переживания, каждая бессонная ночь отразились на ней. Каждая морщинка и седой волос кричали о пережитых ею душевных муках. Он больше никогда не позволит ей страдать. Он всё сделает, чтобы она была счастливой.
А впереди ещё встреча с семьями Энрике и Амато…Старик всё понял по взгляду. Кивком попросил присесть на лавку рядом и, уставившись в землю перед собой, спросил лишь, достойно ли погиб Амато.
Орэбелла…встретиться с ней было тяжелее всего: теперь уже сирота, сестра Энрике, она была помолвлена с Амато. И теперь он должен сообщить ей, что она часом лишилась всего…
Марко видел, как мать относится к Орэбелле. Что она часто стала приглашать её под разными предлогами к ним в дом, а его заставляет выполнять нелепые поручения, призванные продемонстрировать все достоинства. Как тяжело вздыхает, с укором глядя на него, когда соседские детишки шалят за изгородью. От всего этого он уже устал закатывать глаза, но ему нравилось, что, занимаясь этими хлопотами, мать снова начинала светиться жизнью. Да, Орэбелла была невероятно красива и ему определённо льстило её внимание. Но ему было откровенно скучно в её компании. С другой стороны, а что он хотел?! Он только почувствовал вкус жизни, дела начали идти в гору, а вокруг столько возможностей, столько интересного и неизведанного! Хочется что-то изобретать, творить, рисковать, испытывать всплеск адреналина, биться, действовать и иногда делиться этим с тем, кто понимает. А она всего лишь женщина с незатейливыми мечтами и взглядами. Возможно, совместный путь откроет новые стороны у каждого, сгладит острые углы и сплотит их? Да, она выглядела как идеальная спутница того, кем он хотел стать. Донна из неё бы вышла на зависть! Он вспомнил окоп, «последние» мысли. Конечно, всё, чем он теперь занимается вряд ли укладывается в рамки «стать хорошим человеком»…Но семья, друзья – вот истинные ценности. И всё в его руках. Да и он уже не так юн и с годами уж точно не молодеет. «Она прелестна. Способна родить тебе наследника. Мать и вовсе её обожает. И как хорошо знать, что тебя всегда кто-то ждёт. Что тебе ещё надо?! Женись!» Нда… В некоторой степени именно она способствовала его последующему стремительному взлёту на «работе» – ему не хотелось возвращаться домой, где он хоть и не был один, но чувствовал себя одиноким… Сгладит острые углы. Ха! Что было важным для него ей казалось баловством и ребячеством. Ей было всё равно на его старания, переживания и заботы, на что-то глобальное, как и на всё прочее, что напрямую не касалось её комфорта. Зато появились притязания и уверенно высказываемые недовольства. Что ж, зато это давало здоровый заряд злости, который был полезен в деле и помогал сколотить жёсткую репутацию. Марко уже давно осознал причину – в глубине души Орэбелла винила его за то, что выжил он, а не Амато или Энрике. Словом, просто он был не Амато, а она…она не та, кто ему на самом деле нужен. Но он сам сделал выбор.