Что это было? Странно. Она что, клептоманка? Придется за ней приглядывать. Это нетрудно сделать. Опять же, куда еще можно положить крошечную руку, кроме как в карман?
Улыбка скользит по ее лицу, когда я прочищаю горло, давая понять о своем присутствии. Интенсивный жар охватывает мою кожу, и сердце гулко стучит в груди. Моя мама жаловалась на приливы жара. Не может быть, чтобы у меня были такие приступы. Придется установить здесь промышленную систему охлаждения. Интересно, есть ли на это бюджет?
— Может, радиатор барахлит, — бормочу я.
— Ты горячий. Я имею в виду, тебе жарко? — Глория вздрагивает. — Я хотела сказать, что мне комфортно. — Она переминается с ноги на ногу, как будто совсем наоборот.
Глория переводит взгляд на меня, и не сомневаюсь, что мы оба вспоминаем прошлый вечер, кульминацией которого стало прижатие наших губ друг к другу.
Мне жарко. Она горяча. Видимо, это чувство взаимно.
Но если я не сниму рубашку, то останутся пятна, поэтому начинаю расстегивать пуговицы.
Глория смотрит на меня, как олень, пойманный в свете фар. Лука рассказывал ранее о том, что якобы на семейной земле есть олень, и он постоянно бродит по ферме. Глория оживилась при упоминании оленей и Санты. Видимо, она нравится моим братьям, и мне пришлось неоднократно напоминать им, чтобы они прекращали болтать и вернулись к работе.
Но она не может мне нравиться. Я не могу себе этого позволить. Мы должны работать вместе. Мой последний и единственный служебный «опыт» с женщиной был почти фатальным. Мертвая штука в моей груди тому доказательство. Но, судя по тому, как сердце бьется о мои ребра сейчас, под пристальным взглядом Глории, оно пытается возродиться.
Зачеркните это, оно очень живо и очень заинтересовано в женщине в другом конце комнаты. Но дело в том, что у нас не может быть служебного романа, несмотря на то, что чувствует каждый из нас. Укрепляя свою решимость, я подхожу ближе. Мы одни, поэтому я скажу все начистоту и закончу все, пока нет шансов зайти дальше.
Бросаю рубашку на стул. Взгляд Глории скользит от моих предплечий к бицепсам, выступающим из хлопчатобумажной нижней майки. Девушка протягивает руку, как будто хочет прикоснуться к музейной реликвии, огороженной бархатным шнуром.
В то же время ее телефон издает знакомый сигнал приложения «Око Свиданий». Она тянется к нему и спотыкается на высоких каблуках, пытаясь не уронить его.
Глории удается удержать телефон, и я подхватываю ее на руки. Не могу отрицать, насколько это правильное чувство, как прошлым вечером, когда мы обнимались. Когда целовались. Мы смотрим друг другу в глаза. Она задыхается, когда ее пальцы смыкаются вокруг моих бицепсов. Ее глаза стекленеют, сонные и мечтательные, но на губах сияет изумленная улыбка.
В этот момент дверь главного офиса распахивается. Мы отпрыгиваем в сторону, неловко перебрасываясь словами и разбрасывая хлам в углу кабинета. Лука ухмыляется. Нико выглядит раздавленным.
— Это не… — начинаю я, но очень высокий и очень острый каблук Глории приземляется на мою туфлю, раздавливая пальцы ног и прерывая оправдание, которое я собирался произнести.
ГЛАВА 5
ГЛОРИЯ
На полминуты я почувствовала ту же парящую невесомость, что и прошлым вечером, когда была в объятиях Брайана. Когда наши губы встретились в поцелуе, который до сих пор вызывает у меня головокружение и трепет в животе в его присутствии.
Это как когда у меня была первая влюбленность и несколько последующих. Ничего похожего на то, что я чувствовала с Коулом, что было больше похоже на неудобство. Скорее как якорь, оковы. Если оглянуться назад, мы были вместе, потому что это казалось правильной, разумной вещью для двух неженатых профессионалов в возрасте около тридцати лет.
Братья Бруно стоят в дверях. Мы рывком отстраняемся друг от друга, затем он вскрикивает от боли, когда острие моего каблука случайно попадает ему на ногу, прерывая мои романтические мысли. Тот же леденящий душу ужас охватывает меня, как и тогда, когда Коул написал мне: «Нам надо поговорить». Тогда я ушла, чувствуя себя оплеванной.
— Ты в порядке? — спрашиваю я, кладя свою руку на руку Бруно.
На его очень твердую, скульптурно вылепленную руку, которую трудно игнорировать. Ту, которую он показывал, когда закатал рукава, чтобы приступить к работе. И еще больше я увидела, когда мужчина снял рубашку, обнажив широкую грудь с упругими мышцами. Плоскость его верхней части спины также была достойна внимания, проглядывая из-под облегающего хлопка его белой майки. Когда он поднимал вещи, его мускулы завораживали меня. Как кошка, наблюдающая за скольжением веревки туда-сюда, я почти не могла оторвать глаз.