Томми понятия не имел, во что он ввязывается, открывая пиццерию, не говоря уже о партнерстве с Мерили. Есть и юридическая сторона, и создание совместного предприятия, и соблюдение местных правил, норм и кодексов, разрешающих ведение бизнеса. Кроме того, нам приходится составлять бюджеты на все — от продуктов питания до заработной платы, не говоря уже об изучении нового программного обеспечения.
Но Глория только усугубляет ситуацию, своим веселым настроем, приятным смехом и солнечным настроением даже во время череды мрачных дней. Погода в Хоук-Ридж-Холлоу отстой, скажу я вам.
К тому же напряжение между нами трещит и разгорается как костер, способный согреть нас или сжечь все дотла. Я уговариваю себя на последнее, потому что, поразмыслив, не могу допустить, чтобы между нами возникло что-то большее, чем чисто профессиональные отношения. Несмотря на то, что каждый сантиметр моего тела, включая мою все еще раненую ногу, хочет ее. Но мой разум громко возражает против этого.
О, и я уже упоминал, что она мастерски обращается с цифрами?
В течение недели Глория провоцирует внутреннюю борьбу, поэтому я стараюсь держать дистанцию и оставаться профессионалом, если не сказать отстраненным.
В понедельник она приносит банку красных и зеленых конфет M&M’s и ставит их на свой стол. Я ворчу, когда она предлагает мне немного.
Во вторник ставит на книжную полку снежный шар с Сантой. Он активируется движением, поэтому каждый раз, когда я прохожу мимо, снег внутри него кружится. Я очень ясно даю понять, что это большая глупость с моей точки зрения.
В среду, как будто M&M’s было недостаточно, она приносит адвент-календарь, наполненный шоколадом. И заметьте, она не хочет делиться шоколадом.
В четверг появляются два вязаных чулка, один с ее именем, другой с моим. Там размашистым почерком написано «Бруно».
Эта штуковина, как неоновая вывеска, сообщающая всему миру, что у меня бандитское итальянское имя, когда на самом деле я хочу проложить свой путь в мире финансов среди мужчин с такими разумными именами, как Джон, Джек и Бэрон.
Ладно, последнее немного необычно, но в прошлом квартале этот парень всех уделал.
Чулок из красной и белой пряжи, как рекламный щит, дразнит меня. Я пялюсь на него. Он смотрит в ответ. Наконец, я не могу больше терпеть и ломаю карандаш пополам.
— Я же просил тебя называть меня Брайаном.
Глория поднимает взгляд от своего компьютера и смотрит на меня. Сейчас наши столы стоят параллельно окнам и на расстоянии примерно метр друг от друга. Если бы позволяло место, я бы удвоил это расстояние.
— Дело в том, что однажды я ходила на свидание вслепую с парнем по имени Брайан. Он был очень милым. Красивый. Смешной. Умный. Мы очень сблизились. Ты мой босс. Мой ворчливый босс. Грубиян, если честно. Так что ты Бруно.
Я ворчу, и весь оставшийся день мы разговариваем только по необходимости.
«Пожалуйста, передай степлер».
«В принтере закончились чернила».
«Можешь отправить это по почте?»
И все в таком духе.
В пятницу Глория приходит с рождественской елкой. Она примерно такого же роста, как сама девушка, искусственная, увешанная мигающими огоньками.
— Ты не можешь поставить это здесь.
— Хорошо, Бруно. — Вместо того чтобы избавиться от нее, она развешивает на ветках вязаные мини-чулки. Они очаровательны. Но слишком много ее яркого рождественского настроения проникло в офис. Это место бизнеса. Финансов. Профессионализма.
Она отступает назад и осматривает свою работу на елке.
— Идеально.
— Как бельмо на глазу.
— Рада, что ты так думаешь, Скрудж. Кстати, о глазах... — В этот момент ее телефон издает сигнал приложения «Око Свиданий» — Ах. — Глория ухмыляется и проверяет сообщение.
Мое настроение еще больше портится, когда я понимаю, что она, вероятно, общается с другими парнями, ходит на свидания вслепую и смеется над их шутками. Смотрит на них своими большими, теплыми карими глазами. Вот почему она была такой веселой на этой неделе.
Когда Глория идет в ванную, я открываю сегодняшнюю маленькое окошко в ее адвент-календаре и запихиваю шоколад в рот. Звенящие колокольчики на ее тапочках возвещают о ее возвращении, и я быстро сажусь в свое кресло.
Глория прищуривается, глядя на меня.
— Почему ты улыбаешься, как кот, который только что съел канарейку?