— Наверное, можно сказать и так.
Проходит несколько минут тишины, пока вода кружится и вихрится вокруг нас.
Глория смотрит на меня, встречая мой взгляд.
— Ты спросил, что бы я сделала с предложением о работе. Мой вопрос — если ты продвинешься вперед, что бы это ни значило, что тогда?
Ответ колючий и лишенный всякого смысла, но если я откажусь от своих целей, то кем я буду? Если я попрощаюсь с Брайаном, что хорошего в Бруно?
Когда я не отвечаю, Глория выпрямляется и вылезает из джакузи, затем оборачивает вокруг себя полотенце.
— Я не уверена, поможет это или нет, но не хочу встречаться с трудоголиком. С парнем, который не знает, кто он и чего хочет.
Забудьте о колючести, у этих слов есть шипы. Они пронзают меня насквозь. Я пытаюсь прикрыться щитом и оттолкнуть их, но их колючки вонзаются в меня и не отпускают.
Глория медленно идет к раздевалке, а потом оглядывается через плечо.
— Не быть несчастным и быть счастливым — две очень разные вещи. Они находятся по обе стороны от успеха. Надеюсь, ради своего блага, ты сделаешь мудрый выбор.
— Подожди. А как же мы? Что будет с нами? Это прощание?
— Это ты мне скажи. — Ее глаза блестят.
Я выпрыгиваю из джакузи.
— Глория, подожди. Всегда есть решение. Я решаю проблемы. Вот почему я был VIP-сотрудником четыре года подряд.
— Но я не проблема, которую нужно решать. Я — человек.
Потрескивающая связь, которую мы поддерживали с момента нашей встречи на свидании вслепую, угасает на глазах.
Я смотрю на кольцо в бассейне, одиноко плавающее в воде. Конечно, я трусил пять раз, так и не попросив ее выйти за меня замуж. Пончик, виниловая пластинка, обруч, венок и поплавок — не те вещи, с помощью которых просят женщину выйти за вас замуж. Но значит ли это, что я не готов, что она мне не подходит или что я просто боюсь?
Я отправляю Глорию в полет обратно в Хоук-Ридж-Холлоу одну, и как только двери самолета закрываются, тут же жалею об этом. Что-то похожее на сталь давит мне в грудь.
Мой телефон подает звуковой сигнал, и мой пульс учащается в надежде, что это она. Но нет. Это Харвилл.
— Привет моему лучшему сотруднику. Знаешь, если поднимешь свои показатели, то сможешь стать VIP-сотрудником пять лет подряд. Еще не поздно. — Он напевает строчку про пять золотых колец из песни «Двенадцать дней Рождества».
Ирония. Глядя на затянутое облаками небо, я тут же думаю о Глории, которая где-то там, наверху.
— Что скажешь? Готов вернуться? Не сомневаюсь, что прошлый вечер подсластил сделку. И, кстати, у тебя была отличная пара. Где ты ее нашел? — Он рычит.
Мои мышцы напрягаются, а челюсть сжимается.
— Глория — моя девушка, — выдавливаю я из себя, говоря сейчас то, что боялся сказать прошлым вечером. Или она была моей девушкой.
— Ну, тебе придется сообщить ей новость как можно скорее. Мы забронировали тебе билет в Юго-Восточную Азию на следующий день после Рождества.
В аэропорту включается интерком, объявляя о следующем рейсе. На который я мог бы попасть. Сталь в моей груди опускается в желудок, образуя тугой узел.
— Слушай, Шона из отдела кадров позвонит тебе, чтобы все уладить — страховку, пенсионный счет. Рад, что ты вернулся, приятель.
— Нет, — бурчу я. Узел немного ослабевает.
— Нет?
— Нет, мне нужно больше времени. — Он снова затягивается.
— Время — деньги.
Я вешаю трубку, потому что мне нужно подумать, а это нелегко сделать, потому что стальной узел в моем животе растет и огонь растекается по венам. У меня пять братьев и двое любящих родителей. Я могу поговорить об этом с любым из них. Вместо этого я звоню сестре.
Фрэнки отвечает, слегка запыхавшись.
— Разве ты не должен был уже вернуться?
— Откуда ты знаешь, что я не вернулся? Подожди. Ты в порядке?
— Я в полном порядке и очень беременна. Чтобы ответить на твой вопрос, на заднем плане я услышала, как интерком аэропорта объявляет об отправлении из Нью-Йорка.
— Ты скучаешь по этому месту? — спрашиваю ее. Она была шеф-поваром и раньше владела успешным рестораном в центре города.
— Иногда. Нечасто. Приятно приезжать в гости. Но семья здесь. Кстати, когда вы, ребята, вернетесь?
Она уже включает Глорию в нашу семью. А как не включить? Как будто эта женщина с рождения была отмечена как часть клана Коста. Она подходит. Вписывается в наш хаос. Со мной. В моих объятиях.
Сталь внутри давит на мои кости.
— Глория должна быть там через пару часов.
— О-о-о. Что случилось?
— Любовь. Я думаю. — Сталь исчезает, словно изгнанная одним этим словом.