— Нет, — хнычу я.
— Где ты? Ты в безопасном месте? — спрашивает он, словно отвечает на вызов полиции.
— Грузовик. Акорн-лейн. Хоук-Ридж-Холлоу.
— Произошла авария? Ты в ловушке? Аптечка под сиденьем. Я объясню, что делать.
Я выпрямляюсь.
— Домино, я не ранена. Разве что, мое сердце. — Он снова начинает, но я понимаю, что это было не то, что нужно было сказать. — Я имею в виду, эмоционально.
— О. Это не в моей компетенции.
Я объясняю ситуацию с жильем, и он не слишком рад услышать, что я остановилась на диване, принадлежащем незнакомому мужчине.
— Бруно — мой босс.
— Я думал, ты сказала, что твоего босса зовут Брайан.
— Так и есть. Так и было.
— Слушай, я только что перенес свой рейс. Я буду там сегодня вечером. Будь наготове. Можешь остаться со мной на курорте, пока мы все не уладим.
— Доминик, мне не нужно, чтобы ты менял свои планы, потому что я идиотка и влюбилась в парня, который не знает, кто он и чего хочет.
— Ты не идиотка. Это парень идиот, и я собираюсь...
— Ты не должен спасать меня, Дом.
— Я и не спасаю. Я буду братом. Это то, что делает семья.
Мой сердце расслабляется.
— Спасибо.
— Скоро увидимся.
Остаюсь в грузовике, не зная, куда идти и что делать. Я не могу оставаться в квартире, и пройдет еще много времени, прежде чем потолок починят, если вообще починят. Захожу в дом, начинаю собирать вещи и нагуливаю аппетит. Когда все вещи уложены в коробки и пакеты — за исключением того, что я оставила у Бруно, — возвращаюсь в грузовик и еду в город.
Когда проезжаю мимо украшений и рождественского веселья, почти невозможно не думать о Бруно. Ресторан «Ястреб и свисток» напоминает мне о нашем свидании вслепую. А «Мама и леденец» о краже шоколада и его замене. Я бы поступила мудро, если бы никогда больше не ступила на порог «Пицца и пироги Хоук-Ридж-Холлоу».
Я паркуюсь и решаю, что пойду в закусочную, потому что мне очень нужен шоколад, а у них отличное какао.
Не успеваю выйти из машины, как кто-то стучит в окно. Фрэнки стоит там с Рафаэлем на бедре. Выражение ее лица странно спокойное, но под ним я чувствую беспокойство.
— Привет. Можешь мне помочь? — говорит она.
— У тебя начались схватки? — Слишком поздно я понимаю, что звучу так же встревоженно, как и мой брат.
— Пока нет, но могу сказать, что уже близко. Хотя близость может означать несколько дней. Эти дети рождаются, когда они готовы. В любом случае, мне нужно срочно кое-что приготовить. Мои родители через дорогу и ждут Стеллу и Чарли. Рафаэль ляжет вздремнуть, так что это единственное время — не могла бы ты отвести их туда? — Она выглядит рассеянной и слегка напряженной.
— Без проблем.
— Спасибо. Ты просто спасение. — Меня быстро обнимают и целуют в каждую щеку.
Я протягиваю руки Стелле и Чарли, чтобы они взяли их. Они радостно прыгают вверх-вниз, и я чувствую, как щемит сердце. Я тоже надеюсь когда-нибудь стать мамой.
— О, и не позволяй им есть больше пирога. Что бы они тебе ни сказали. Им хватит сладостей на один день.
— Поняла. — Мы начинаем идти по тротуару.
— И еще кое-что, — кричит Фрэнки. — Мой брат — идиот, и он сожалеет.
Я откидываю голову назад, брови ползут вверх.
— Он это сказал?
— Нет, но скажет.
Мои плечи опускаются. Понятно, она знает. Я готовлюсь к жалостливым взглядам и доброжелательным словам поддержки от остальных членов семьи.
Когда переходим улицу, Чарли говорит:
— О каком брате она говорила? О дяде Томми, дяде Луке, дяде Бруно, дяде Джио или дяде Нико?
— Не забывай о дяде Пауло. У нас много дядей. — Стелла называет имена дядей со стороны своего отца, Расти.
— О дяде Брайане, — говорю я.
— У нас есть дядя Брайан? — спрашивает Стелла, пытаясь вести счет на пальцах.
Я бы хотела объяснить, но мы уже в магазине. Внутри меня встречает маслянистый, хлебный запах дома. Мистер и миссис Коста тепло приветствуют детей и меня. Томми подбрасывает тесто за прилавком. Из кухни доносится стук, где, как я полагаю, работает Мерили. Нико стоит у кассы. Джио и Лука что-то собирают у окна. По радио играют рождественские гимны.
Это идеальная сцена. Но, боюсь, что скоро мне придется с ней попрощаться.
К моему удивлению, они, похоже, не знают о том, что произошло в Нью-Йорке, или делают вид, что не знают.
Томми настаивает, чтобы я попробовала кусочек пиццы, которую он назвал «Бруно».
Конечно, она восхитительна.
Мерили следует за ним с пирогом.
— По приказу Фрэнки, детям никакого пирога, — шепчу я.
Она приветствует меня.
— Как мама сказала, так и будет. — Затем она обсуждает со мной несколько идей, которые у нее есть, и спрашивает, впишутся ли они в бюджет.